ИСТОРИЧЕСКИЙ ОЧЕРК СООРУЖЕНИЯ НАДГРОБНО-ГО ПАМЯТНИКА САМУИЛУ ГАНЕМАНУ, ОСНОВАТЕЛЮ ГОМЕОПАТИИ

Лев Бразоль

Предисловие





Практическое правило гомеопатического лечения – «лечи подобное подобным» - было предложено Ганеманом медицинскому сословию в первый раз в 1796 году, вследствие чего и сто-летний юбилей гомеопатического учения праздновался в 1896 году. Международный Лондонский Гомеопатический Конгресс этого года, по инициативе нижеподписавшегося, постановил ознамено-вать столетие гомеопатии реставрацией могилы её основателя и сооружением ему надгробного памятника, открытие которого и состоялось через 4 года, в 1900 году. В нынешнем же 1910 году истекает столетие со времени появления "Органона" Ганемана (1-е изд. 1810 г.). Это классическое сочинение представляет полное и законченное изложение нового метода лечения, который в 1796 г. находился ещё в зародышевом состоянии. Поэтому в гомеопатической литературе высказыва-лось мнение, что юбилейным годом гомеопатии, собственно, должен считаться 1910 год. Ввиду это-го, нижеподписавшийся считает весьма уместным и своевременным именно в нынешнем году из-дать исторический очерк надгробного памятника основателю гомеопатии, сооруженного по меж-дународной подписке в память столетия его учения. Относящиеся сюда данные, частью ещё вовсе не были опубликованы, частью же отрывочно помещались в специальных гомеопатических журналах, не имеющих большого круга читателей, и в настоящем виде могут представить интерес и для более широких слоёв публики. Таким образом, этот исторический очерк является, с одной стороны, данью глубочайшего почитания его автора перед творцом "Органона", с другой стороны, хотя и запоздалым, но никогда не поздним исполнением долга отчётности и признательности перед жертвователями из числа которых, не все, быть может, имели возможность следить за гомеопатическими журналами, где печатались их имена и взносы и сообщались сведения о сооружении памятника. Пользуясь этим случаем, Председатель Устроительного комитета с чувством нравственного удовлетворения выражает свою глубочайшую благодарность всем лицам и обществам, оказавшим своё посильное содействие к осуществлению цели и задачи Между-народного Комитета, и особливо доктору Картье (Саrtier) в Париже, секретарю Комитета, за его настойчивое усердие и неусыпные труды по руководительству и надзору за техническим выполне-нием проекта.

Председатель Международного Устроительного Комитета по сооружению надгробного памятника Ганеману Доктор медицины Л. Бразоль С.-Петербург, 1910 г.

САМУИЛ ГАНЕМАН, великий реформатор медицины и основатель гомеопатического метода ле-чения, родился 10-го апреля 1755 г. в городе Мейссене в Саксонии и большую часть своей долго-летней, трудовой и плодотворной жизни провёл в Германии. Но в 1835 г., на 80-м году от роду, он вторым браком женился на француженке и переехал с ней в Париж, где и умер 2-го июля 1843 г. и похоронен в чужом склепе на Монмартрском кладбище (Биографию Ганемана и подробности от-носительно его второго брака, интересующиеся найдут в книге: "Самуил Ганеман Очерк его жиз-ни и деятельности Доктора медицины Л. Е Бразоля" Издание С-Петербургского Общества врачей-гомеопатов, Невский пр., 81.)

Вдова его очень скоро перестала заботиться о могиле мужа и поэтому последняя мало-помалу пришла в полное разрушение. А ввиду того, что могила занимала несколько большее пространст-во, чем за которое было первоначально уплачено, то за ней ещё причитался городу долг в размере 110 франков. После смерти мадам Ганеман и собственников склепа, власти в течение многих лет тщетно разыскивали юридических лиц, с которых можно было бы взыскать эту сумму, и, наконец, в 1896 г. отдано было приказание совершенно снести запущенный памятник и разрыть могилу. Весьма возможно, что это распоряжение и было бы приведено в исполнение, если бы однн амери-канский врач-гомеопат, доктор Платт (Platt), проездом через Париж не внёс этой суммы и, таким образом, случайно оградил могилу Ганемана от окончательного разрушения. Такое пренебрежение к памяти основателя гомеопатии до глубины души возмущало пишущего эти строки. На Между-народном Гомеопатическом конгрессе 1896 года в Лондоне, во время прений по вопросу "о наи-лучших способах содействия успеху гомеопатии", он обратился к Собранию со следующей речью:
"Настоящий конгресс должен иметь особое значение в ряду прошедших и будущих интернацио-нальных конгрессов, так как он совпадает с годом празднования столетия гомеопатии. Ганеман, как известно, провозгласил гомеопатический принцип лечения в 1796 г., и мне кажется, что кон-гресс должен был бы чем-нибудь ознаменовать столь выдающееся событие, как столетнее торже-ство одной из величайших реформ в медицине. Во всех цивилизованных странах люди, оказавшие известные услуги в области науки, искусства или общественной деятельности своей страны, не говорю уже - всему миру, после смерти удостаиваются известных почестей, и память их увекове-чивается, по крайней мере, надгробным памятником. Ганеман, в силу обстоятельств, о которых распространяться считаю неуместным, такого памятника не имеет. Он был наскоро похоронен в чужом склепе на Монмартрском кладбище в Париже, без всякого погребального обряда, и забро-шенная с тех пор его могила в настоящее время отдана на произвол судьбы и представляет карти-ну самого плачевного разрушения. Господа, такое положение дальше продолжаться не должно: мы должны воздать честь, кому она, бесспорно принадлежит, и я думаю, что на могиле нашего бес-смертного учителя должен быть воздвигнут памятник от его благодарных учеников в память сто-летнего существования его учения. Такова, в общих чертах, моя мысль о достойном ознаменова-нии конгрессом юбилея гомеопатии. О деталях я не говорю, потому что не знаю, как отнесётся конгресс к моему предложению. Если сочувственно, то лучше всего избрать исполнительную ко-миссию для осуществления постановления конгресса и разработки частностей. Сейчас весь вопрос лишь в принципиальной постановке: нужно ли нам почитать наших мёртвых или не нужно? При-личествует ли признательным потомкам предавать такому постыдному забвению могилу, где по-коится основатель гомеопатии? Требуется ли какой-либо вечный знак, который указывал бы бу-дущим поколениям то место, где лежат бренные останки одного из величайших врачей и благодея-телей человечества, или достаточно, чтобы там росла трава, и ветер заносил бы пылью даже са-мые следы его последнего пребывания на этом свете? Словом, достоин ли Самуил Ганеман иметь надгробный памятник, хотя бы такой, какой имеет каждый обыкновенный смертный, или недос-тоин? Эти вопросы имеют прямое отношение к предмету наших прений, и я почтительнейше про-шу председателя подвергнуть их обсуждению конгресса и сделать надлежащее постановление".
Предложение это встретнло горячее и единодушное сочувствие: конгресс постановил ознаменовать вековой юбилей гомеопатии резолюцией сооружения надгробного памятника на могилe Ганемана, и для этой цели был организован международный комитет, председателем которого был избран автор предложения, доктор Л. Бразоль (Pоссия), секретарем доктор Картье (Cartier) (Франция) и членами: доктор Юз (Hughes) (Англия), доктор Бёшрод Джеймс (Bushrod James) (Америка) и док-тор Виллерс (Villers) (Германия).

Комитету надлежало прежде всего заручиться согласием наследницы госпожи Ганеман, её пpиёмной дочери, госпожи фон Бённингаузен, имевшей честь жительства в Германии, на произ-водство требуемых работ и на юридическую передачу могилы в вечное содержание Французскому Гомеопатическому обществу. Для выполнения этой первой задачи потребовалось много времени, переписки и формальностей. После того, как все затруднения были устранены и нотариальные акты оформлены, комитету предстояло заняться финансовой стороной дела. Немедленно было приступлено к сбору пожертвований, помещены были воззвания во всех гомеопатических журна-лах на всех языках, и в короткое время было собрано около 20000 франков, из которых третью часть дала Poccия, и первый почин этому славному делу был положен С.-Петербургским Общест-вом врачей- гомеопатов, пожертвовавшим 2.000 франков. Список жертвователей своевременно публиковался во "Враче-гомеопате" и в "Revue homoeopathique Francaise". (Не подлежит никако-му cомнению, что подписка достигла бы гораздо большей цифры, если бы не стечение двух небла-гоприятных обстоятельств. Член Комитета от Германии имел нecчастье заболеть неизлечимым недугом и умер, не оказавши своего содействия для yспеха подписки в Германии. А Северо-Американские Штаты в то же самое время были всецело поглощены осуществлением грандиозно-го памятника Ганеману в Вашингтоне, и пожертвования наших заатлантических друзей направ-лялись, главным образом, на своё, национальное дело, и дали в итоге внушительную сумму около 75000 долларов (150 000 рублей), а на парижский монумент поступили из Америки вследствие это-го не столь многочисленные и менее щедрые суммы).

Теперь, когда определилась сумма, на которую мог рассчитывать Международный комитет, мож-но было бы приступить и к технической стороне задачи. Но ввиду того, что старая могила Ганема-на находилась в глухом и отдалённом закоулке Монмартрского кладбища, прислонённая одной стороной к старой пограничной стене, а с трёх других сторон тесно окружённая такими же ветхи-ми, разрушенными и покинутыми могилами, сооружение нового памятника на старом мест поте-ряло бы внушительную долю своего значения. К счастью, Международному комитету удалось вос-пользоваться редким случаем и приобрести необыкновенно красивое и видное место на главном парижском кладбище Рère-Lachaise (вследствие необходимости срубить в аллее несколько усохших деревьев, вдоль дороги образовался свободный бордюр земли длиной в 3,45 метра, шириной в 1,10 метра, который и был уступлен комитету в обмен, с добавочной приплатой, за землю под монмарт-ской могилой), расположенное длинным фасадом вдоль одной из его лучших аллей, в самом центре исторической части кладбища, с тем, чтобы перенести сюда останки Ганемана.

С разрешения префектуры, во вторник 24 мая 1898 года, в присутствии городских властей и ннже-поименованных 30-и и других посторонних лиц, состоялось торжественное вскрытие могилы Га-немана на Монмартрском кладбище и перенесение его останков на кладбище Пер-Лашез.

Церемония началась в 8.30 утра прибытием полицейского коммиссара, в качестве представителя гражданской власти, причём, на основании соглашения с госпожей Бённингаузен, должны были быть вырыты как останки Ганемана, так и его жены, умершей в 1878 г. и похороненной в отдель-ной могиле, неподалёку от мужа.

Присутствовали: д-р Süss-Hahnemann, внук Ганемана, сын его дочери от первого брака, прибыв-ший из Англии; г. Cloquemin, вице-президент трансатлантической компании, представитель, гос-пожи Бённингаузен; д-р Francois Cartier, секретарь парижского комитетa, и Richard Hughes из Брайтона, как представители международного комитета по сооружению памятника; следующие врачи и фармацевты: Léon Simon, председатель Французского Гомеопатического Общества; Parentau, Conan, Jousset pere, Jousset fils, Nimier, J. B. Faure, Guinard, Faure (Elie), Tissot, Dezon,Nugudy, Boyer, Love, Chancerel pere, Chancerel fils, Ceorges Tessier, Trichon, Peuvrier, Heerman, Vautier, Koenick, Girardeau, Ecalle, Bernard Arnulphy из Чикого и д-р Gannal, принимав-ший участие в бальзамировании тела Ганемана 55 лет тому назад, как помощник своего отца.

В начале торжества была прочитана телеграмма председателя комитета из С.-Петербурга на имя секретаря: "По болезни лишён возможности пpиехaть, но мысленно переношусь в Париж и всей душой участвую в вашем торжестве. Отрадно сознавать, что нашему гениальному учителю, нако-нец, воздаётся заслуженная честь. Остаётся пожелать, чтобы дело, начатое столь энергично, было достойным образом доведено до конца, и чтобы новая могила через два года украсилась прекрас-ным памятником. Доктор Л. Бразоль".

После этого д-р Cartier произнёс следующую речь: "Милостивые Государи! При открытом склепе, у гроба, содержащого тело нашего знаменитого учителя, Самуила Ганемана, нет надобности пере-числять все заслуги этого гениального человека, идеи и учение которого взволновали весь мир. Но в качестве секретаря Международного комитета и французского делегата, единственного здесь уполномоченного, я обязан наглядно убедить всех присутствующих и тех, которые во всём мире с нетерпением ждут результатов сегодняшнего торжества, в том, что мы действительно имеем дело с дорогими останками Самуила Ганемана и что памятник, который мы собираемся воздвигнуть на Рèrе-Lachaise, будет поставлен действительно над гробом основателя гомеопатии. Ввиду возник-ших в гомеопатической пpeccе споров относительно места погребения нашего учителя, сделалось необходимым привести веские доказательства для прекращения этой полемики. Доказательства эти двоякого рода: 1) сведения, заимствованные из протоколов гражданской власти и из рассказов родственников и гомеопатов, совпадающие с отметками на могиле и гробе; 2) вскрытие гроба Га-немана, черты которого должны быть ещё узнаваемы. Ганеман похоронен в семейном склепе Lethiere; его тело лежит первым при открытии склепа. Вот первое, что надо доказать.
С одной стороны протоколы кладбища и оффициальных книг, с другой же стороны - сведения, полученные от внука Самуила Ганемана, д-ра Süss-Hahnemann'а, здесь присутствующего; от М-me Bonninghausen, пpиёмной дочери вдовы Ганемана, рожденной d'Hervilly; наконец, от всех совре-менников Ганемана или описываиших его жизнь, - подтверждают, что Самунл Ганеман умер в Париже в 1843 г. и похоронен в склепе Lethiere, отмеченном в документах под № 324 в 1832 г., и № 414 в 1834 г. Могила с левой стороны содержит склеп г-жи Ганеман, носящий № 231, 1847 г. В этом склеп находятся исключительно останки вдовы Ганемана, рожденной Melanie d'Hervilly и умер-шей в 1878 г. Некоторые гомеопаты ошибочно утверждали, что в этом же склепе почивает также тело Ганемана. Господа, эта могила перед нами теперь открыта, и мы видим в ней один только гроб вдовы Ганемана.



Рисунок склепа Lethiere, в котором покоится прах Ганемана, был воспроизведён гравюрой в 1892 г, в Homoöpathischer Kalender д-ра Schwabe, а также в Hahnemannian Monthly за октябрь 1896 г. С тех пор, как сделан был рисунок, цинковая крыша была снята; но вы можете, господа, посмотреть и убедиться в сходстве железной решётки и формы надгробного камня на рисунке, который нахо-дится перед вашими глазами. Наконец, вы видите, как наглядное доказательство, что в углу надгробного камня находится надпись: С. Р. 324 (concession perpetuelle, 324).

Мы знали также от администрации кладбища и из рассказов родственников и врачей-гомеопатов, что гроб Ганемана опущен в склеп последним. Тело Gohier было похоронено первым, но кладбище не имеет сведений о точном времени его смерти; тело Lethier'а, умершего в 1832 г., находится по-средине: а последним, т. е. первым под плитой, похоронен Ганеман в 1843 г. Гроб Ганемана запи-сан в протоколах кладбища под № 1252, I округ (arrondissement)
1843 г.
Господа, вы можете сегодня убедиться в достоверности этих указаний.
Первый свинцовый гроб, представляющейся нашим глазам, отделён от следующих слоем цемента, находится непосредственно под плитой склепа Lethiere - и на нём ясно можно прочесть следующую надпись, нисколько не испортившуюся от времени:
№ 1252, 1-ег arrondissement, 1843. Выше на гробу вы видите свинцовую печать с надписью:
Вrevet d'invention Embaumement Gannal.

Известно, что тело Ганемана было бальзамировано одним из первых специалистов того времени. Фирма Gannal и теперь ещё существует, 6, rue de la Seine. Я видел д-ра Gаnnаl'a, сына и преемника, который помогал своему отцу при бальзамировании тела Ганемана и хорошо помнит эту опера-цию. По его словам, бальзамирование сделано было сернокислым глинозёмом (способ Gannal'а), хотя д-р Suss-Hahnemann, тоже очевидец, утверждает, что был употреблён мышьяк. В книгах "Topгового дома Gannal" мы и теперь ещё находим следующую запись "3 июля 1843 г., бальзами-рование д-ра Ганемана, 2000 франков. Сегодня д-р Gannal здесь присутствует на нашем торжестве.
Итак, я повторю здесь по порядку доказательства подлинности тела Самуила Ганемана.
1) Ганеман похоронен в склепе Lethiere, а не в склепе г-жи Ганеман, на основании протоколов кладбища и официальных книг, сообщения очевидца, д-ра Suss-Hahnemann'а, внука Ганемана, и свидетельства госпожи Bonninghausen, приёмной дочери вдовы Ганемана, а также всех тех, кото-рые описывали его жизнь. 2) Гроб Ганемана в склепе Lethiere есть именно тот самый, который имеет надпись № 1252, 1 arrondissement, 1843; потому что: 1) № 1252 очень ясно читается на гробе и соответствует записи в протоколах кладбища; 2) Миланская улица, где умер Ганеман, в настоя-щее время числится в IX парижском округе, но в 1843 г. принадлежала к I округу; 3) Ганеман один умер и похоронен в 1843 году в склепе Lethiere, где покоятся два другие тела, похороненных одно в 1832 г., а другое ещё раньше 1832 г.; 4) Печать бальзамирования фирмы Gannal служит ещё одним доказательством. Наконец, господа, чтобы развеять все сомнения, мы получили разрешение пре-фектуры полиции открыть этот свинцовый гроб. Мы увидим трогательную картину, единствен-ную в нашей жизни; мы будем созерцать останки нашего каждодневного руководителя и общего нашего учителя. Черты лица знаменитого Ганемана, почивавшего в течение 55 лет, опять узреют свет в последний раз!".

После речи д-ра Cartier, M. Cloquemin, представитель г-жи Bonninghausen, произнёс несколько слов. Он благодарил от её имени Французское Общество, а в особенности д-ра Cartier, за деятель-ность врачей-гомеопатов, к которой баронесса Bonninghausen относится с величайшим интересом. Она рада, что останки её матери, к которой она питала самые нежные чувства, будут почивать вместе с её мужем, Ганеманом, в одной могил на Рèrе-Lachaise.

Д-р Simon, председатель Французского Гомеопатического общества, произнёс затем следующую речь: "Милостивые Государи! Благодаря доброй воле баронессы Bonninghausen, стараниям г. Cloquemin'а и усердию д-ра Cartier, мы можем чествовать теперь память Самуила Ганемана сооб-разно нашим самым искренним желаниям. Французское Гомеопатическое общество выражает им свою благодарность. Оно готово принять эти два гроба от комитета, представителями которого являются здесь д-ра Richard Hughes и Cartier; будьте уверены, что мы будем свято беречь эти до-рогие останки.

Прошло два поколения, господа, с тех пор, как наш учитель покинул этот мир, и только внукам его современников выпадает на долю неожиданная задача положить его в менее скромную могилу, чем та, в которой он покоился до сих пор. Странное стечение обстоятельств бывает на земле, дока-зывающее ещё раз, что человек предполагает, а Бог располагает, и показывающее также, что сла-ва Ганемана не меркнет от течения времени. Наоборот, он воскресает в своем внуке, который не-изменно следует по начертанному им пути. Наконец, его имя никогда не будет забыто, потому что он работал не только для своего времени и для себя, но и для всех времён и для всего человечества. Потому-то и неважно, что настоящий век, слепой и неблагодарный, его игнорировал и презирал; зато потомство, авангардом которого мы состоим, собирается воздать ему справедливость.
Мир праху твоему, Ганеман! Мы преклоняемся перед твоими почитаемыми останками и считаем себя счастливее наших предшественников, потому что можем оказать тебе должную честь. Полны верой в будущее, мы у будущего твоего надгробного памятника назначаем свидание врачам, кото-рые явятся на гомеопатический конгресс в 1900 г. Твоя могила им покажется прекраснее, осве-щённая зарей будущего столетия, которое увидит, без сомнения, торжество твоего учения".

После трогательной речи д-ра Simon'а, которая произвела сильное впечатление на присутствую-щих, д-р Richard Hughes из Брайтона произнёс следующую речь на французском языке: "Мило-стивые Государи! Согласно желанию моих товарищей, скажу несколько слов от имени английских гомеопатов. Прошу извинения, если я плохо выражаюсь на вашем языке. Англии не принадлежит честь быть местом рождения или смерти Самуила Ганемана, но она не менее Германии и Франции почитает его память. Существующие у нас учреждения доказывают это. В год его смерти в Англии стал выходить гомеопатический журнал "British Journal of Homoeopathy"; через год основалось гомеопатическое общество (British Homoeopathic Society); пять лет спустя открыли Лондонский Гомеопатический госпиталь (London Homoeopathic Hospital), недавно перестроенный на сто крова-тей с затратой 48000 фунтов стерлингов. Журнал поддерживал знамя гомеопатии в продолжение сорока двух лет; общество и госпиталь существуют ещё до сих пор. Как представитель этих учреж-дений и прессы, я от их имени выражаю их братские чувства французскому гомеопатическому журналу "L'Art Medical", Французскому Гомеопатическому обществу и больницам Hahnemann и Saint-Jacques. Вы слышали от д-ра Cartier, что мы уже успели сделать, и что ещё ждёт нас впереди. Мы ему искренне благодарны, а также и обществу, во имя которого он работает, за устранение препятствий на нашем пути. Сегодня ученики нашего учителя могут принять его драгоценное те-ло, созерцать его черты, застывшие в спокойствии смерти, и вывести его из мрачной теперешней обстановки в болee светлую и величественную. Вот сегодняшняя наша задача. Завтра мы начнём воздвигать над его останками памятник, достойный его заслуг и нашего почитания, при виде ко-торого свет мог бы спросить: кто был этот человек, которому 55 лет после смерти, ученики оказы-вали столько почестей. Но те, которые знают о нем, будут приходить на паломничество со всех концов Европы, Северной и Южной Америки, из Индии, Австралии и будут рады видеть почести, оказанные Учителю. Они уедут с новым запасом мужества и с ещё большей энергией будут следо-вать по его пути для процветания его искусства и для блага своих больных.

Товарищи французы! Англия присоединяется ко всем вашим желаниям и к вашему делу".

Речь д-ра Süss-Hahnemann'а: "Как представитель Германии и семьи Ганемана, я счастлив, что могу присутствовать на этом редком торжестве. Пятьдесять пять лет тому назад я присутствовал на похоронах моего деда, который остался без имени и без памятника больше полувека. Благодаря Международному комитету и особенно д-ру Cartier, Самуил Ганеман займёт место успокоения, достойное его имени".

По окончании речей, рабочие приступили к вырытию гроба.

В присутствии полицейского коммиссара рабочие берут гроб, приподнимают его посредством ве-рёвок и ставят на доски, которые покрывают яму, оставшуюся после вырытия гроба г-жи Гане-ман. Д-р Gannal, руководящий работой, замечает, что крышка свинцового гроба Ганемана при-винчена, а не спаяна, и выражает врачам свои опасения, что тело едва ли хорошо сохранилось. Рабочие отвинчивают винты, которые не совсем заржавели, и взламывают те, которые от времени успели испортиться. Свинцовая крышка начинает понемногу открываться с нижнего конца, и присутствующие замечают ноги Ганемана, завернутые в полотно и, по-видимому, хорошо сохра-нившиеся; но, по мере того, как крышка больше открывается, замечают, что в гробу находится вода, и опасения разложения тела увеличиваются.

Наконец, крышка отскакивает, и присутствующие замечают тело, обёрнутое шёлковыми бинтами. Форма тела, обрисованная под бинтами, применявшимися при бальзамироваши, сохранилась; те-ло слегка осунулось; но присутствующих особенно поражает маленький рост Ганемана. По расска-зам лиц, знавших Ганемана, основатель гомеопатии был действительно маленького роста.

Тело плавает в воде; эта жидкость произошла не от бальзамирования, а извне; почва кладбища Montmartre, по словам компетентных людей, постоянно пропитана водой, которая течёт по гли-нисгому дну; но если бы гроб в 1843 г. был спаян, а не свинчен, то вода не могла бы в него проник-нуть. Присутствие воды в гробу должно было неминуемо повлечь за собой разложение тела.

Бальзамировавший покрыл голову и руки, кроме шёлковых бинтов, кусками шерсти, пропитан-ной специальной жидкостью; через полвека эти куски шерсти превратились как бы в большие губки, покрывавшие голову Ганемана и руки, скрещённые на груди. Д-р Gannal, сняв с лица и с рук куски шерсти и шелка, которые лучше сохранились, ищет голову Ганемана, но находит толь-ко разложившуюся массу и кости. Он искал также эмалевые глаза, которые должны были быть вставлены в глазные орбиты. Тело находится в полном разложении. Он находит только длинную прядь женских волос, которой обвита шея; по всей вероятности, это волосы г-жи Ганеман. Черты лица Ганемана невозможно узнать; но, к счастью, в гробу найдены некоторые вещи, которые, без всякого сомнения, подтверждают подлинность тела Ганемана. Эти предметы следующие:

1) Обручальное кольцо. Обыскивая руки, д-р Gannal вынул отдельные кости и на одной из пяст-ных костей нашёл обручальное кольцо Ганемана с Mélanie d'Hervilly. Это кольцо показывается присутствующим: оно составлено из двух соединенных маленьких колец; их разъединяют перо-чинным ножем, и на одном из них находят следующие выгравированные слова:
Samuel Hahnemann. Mélanie d'Hervilly. Verbunden Coethen, 18 janvier, 1835. По приказанию поли-цейского коммиссара, кольцо это было опять положено на кость руки Ганемана.
2) Золотая медаль французских гомеопатов. У ног Ганемана находят герметически закупоренную и запечатанную бутылку. Полицейский комиссар разрешает её разбить: в ней находят бумаги, ка-сающиеся способа бальзамирования Gannal'а, золотую медаль французских гомеопатов своему учителю и, наконец, автограф вдовы Ганемана, который составляет третье вещественное доказательство, найденное в гробу. Золотая медаль прекрасно сохранилась: на одной её сторонe профиль Ганемана - работа David d'Angers'а, скульптора известного бюста Ганемана, служащего к воспроизведению его портретов; на другой стороне надпись: A leur Maitre les Homoeopathistes francais.
Similia similibus curentur. Эта медаль была отчеканена также из бронзы: д-р Воуеr показал тут же образец, тождественный с найденной в гробу золотою медалью. После того, как все присутствую-щие осмотрели медаль, её опять положили в гроб.



3) Автограф г-жи Ганеман. Между бумагами, относящимися к бальзамированию и сохранившими-ся в бутылке, найден следующий автограф вдовы Ганемана, фотокопия которого была воспроиз-ведена с разрешения полицейского коммиссара: (Христиан Фридрих Самуил Ганеман родился в Мейссене в Саксонии 10-го апреля 1755 г., умер с Париже 2 июля 1843 г. Жена его Mapия Мелания Д'Эрвилли, согласно его желанию, соединится с ним в этой гробнице, на которой будут надписаны следующие им начертанные слова: "Здесь, в нашей могиле, соединяются прах с прахом, кости с костями, как любовь соединила их живыми").

Подлинный почерк г-жи Ганеман был подтверждён свидетелями, знавшими вдову основателя гомеопатии. Г. Cloquemin, представитель семьи Bonninghausen, и д-р Heermann из Парижа, узнают её почерк без всякого колебания.

В десять часов утра кончилась церемония на кладбище Montmartre, продолжавшаяся полтора ча-са. Рабочие наложили обратно свинцовую крышку; свинцовый гроб положен в новый деревянный, на котором прибили старую дощечку (№ 1252. I-er arrondissement, 1843), а также новую, очень широкую, медную, на которой выгравировано "Samuel Hahnemann".
Оба гроба, Ганемана и его вдовы, положили на дроги, и траурная колесница в сопровождении док-торов: Süss-Hahnemann, Richard Hughes, Simon, Heermann, Cartier, а также г. Cloquemin и других лиц, тронулась с Монмартра на Пер-Лашез.

Здесь гробовщики спустили гроб Ганемана в новую могилу и у ног его положили гроб с останками его жены; затем забетонировали могилу, засыпали, сравняли её с землей и поставили над ней вре-менную решётку.

Дальнейшие шаги, предпринятые комитетом, заключались в объявлении конкурса на памятник. Искреннее желание председателя комитета, чтобы проект памятника был исполнен русским ху-дожником, не могло осуществиться вследствие случайного недоразумения. Общество С.-Петербургских архитекторов получило лично от него заказ на конкурс с указанием всех необходи-мых условий выполнения и, прежде всего, конечно, с требованием сообразоваться с условиями места, т. е., соблюдения данных размеров в длину и ширину. Между тем, по непонятной небрежно-сти секретаря, в объявленном им условии конкурса дан был только один размер лицевого фасада (3,45 метра), а второй размер в ширину или глубину (1,10 метра) был пропущен, из чего участники конкурса поняли, что этот второй размер предоставляется свободному желанию автора; и, таким образом, все представленные проекты (числом около 10) оказались неисполнимыми, ввиду того, что площадь памятника на бумаге занимала гораздо больше места, чем имелось в натуре. Времени же на объявление и исполнение конкурса ушло много, и наступил уже последний срок, который дали парижские мраморщики для приступления к работам с обязательством окончания их ко вре-мени международного конгресса в Париже в июле 1900 года.

Пришлось отказаться от проектов петербургских архитекторов и открыть конкурс в средe париж-ских мраморщиков. В результате, по соглашению между членами комитета и Французским Го-меопатическим обществом, окончательно был принят проект Лардо (Lardot).

8 (21) июля 1900 г. в сессию международного гомеопатического конгресса, при большом стечении представителей гомеопатии со всех стран света, Французского Гомеопатического общества, мно-гочисленных журналистов и, наконец, парижской и космополитической публики, съехавшейся на Всемирную выставку, имело место торжественное открытие вполне законченного памятника.
Ровно к 10 часам утра вся эта пёстрая толпа собралась у главного входа кладбища и с Комитетом во главе направилась к месту назначения, где памятник ещё был скрыт от взоров покрывалом. Торжество было открыто нижеследующим отчётом секретаря международного комитета доктора Картье: "Мм. Гг.! Ганеман здесь! И если кто-либо из Вас сейчас выскажет свои критические заме-чания по поводу памятника, то помните, что перед вами есть нечто более ценное, чем красота гра-нита, нечто более великое, чем обширное место, и более богатое, чем искусная резьба: под этим памятником покоится тело нашего почитаемого учителя! Сложившиеся затруднения, по-видимому, сделали этот памятник ещё более дрогоценным. Прошло 12 долгих месяцев раньше, чем нам удалось получить полномочие от лиц, имевших право на памятник, и, наконец, когда мы до-бились разрешения действовать, нужно было подыскать место для основателя гомеопатии на зна-менитом нашем кладбище Пер-Лашез. Я, не колеблясь, скажу, что место, где теперь лежит Гане-ман, в центре исторического участка Пер-Лашеза, на пересечении трёх дорог, среди чудной зелени, есть настоящая находка.

Интернациональная подписка дала около 19 тысяч франков: но из этой суммы пришлось отчис-лить многочисленные расходы, как-то: приобретение дорогостоящего добавочного места, права и издержки отрытия и погребения тела, издержки по воззваниям и публикациям, потери при разме-не заграничных денег, плата за конкурсные проекты, различные расходы по делопроизводству секретаря и проч., и проч.; словом, в том виде, в каком вы его увидите, памятник обошёлся в 16.400 франков, причем бронзовый бюст подарен Гомеопатическим госпиталем Св. Якова в Пари-же. Всего несколько дней тому назад г. Клокмэн (Cloquemin), друг и советник недавно скончав-шейся баронессы Бённингаузен, уведомил меня, что она завещала в дар памятнику на Пер-Лашезе подлинный мраморный бюст Ганемана работы скульптора Давида Д'Анжера (David d'Angers). На-стоящий бронзовый бюст был уже установлен на своем месте, и в виду того, что от такой передел-ки возникли бы многочисленные затруднения и что на открыто.м воздухе мрамор изменяется ско-рее бронзы, Комитет решнл оставить настояний бюст; оригинал Давида Д'Анжера, таким образом, остаётся в руках г. Клокмэна.

В наших заботах мы имели большое счастье получить весьма существенную денежную помощь от разных ревностных лиц и учреждений. Наш преданный председатель доктор Бразоль, совместно с супругой его Ю. Н. Бразоль, возымели счастливую мысль устроить у себя платный музыкальный вечер, весь сбор с которого был предназначен на сооружение памятника; почти все гомеопатиче-ские общества вложили свои пожертвования; помимо нашего отечества, надлежит прежде всего назвать российские общества, Медико-Гомеопатическую Академию в Барселоне, Бельгийское об-щество, Британское общество, немецких врачей и фармацевтов, благодаря содействию д-ра Мосса (Mossa) и редактируемого им журнала "Die Allgemeine homöopathische Zeitschrift", Гомеопатиче-ский cоюз в Лейцпиге, гомеопатические общества в Мексике, Колумбии, Голландии, Италии и Да-нии и, наконец, несколько гомеопатических обществ в С.-А. Соединённых Штатах. Мы также бла-годарим редакторов гомеопатических журналов, открывших на своих столбцах специальные под-писки, как-то: гг. Тришон (Trichon) в "Annales hоmоеоpathiques", Кларк (Clarke) в "Homoeopathic World", Крафт (Kraft) в "American Homoeopathist", Флемминг во "Враче-гомеопaте", аптекарь Коста (Costa) в Лиссабоне и др. Мы должны особо упомянуть двух щедрых подписчиков: д-р Вес-сельгефт (Waiter P. Wesselhoeft) из Бостона прислал 100 долларов и д-р Веласко (Miguel Velasco у Velasco) из Гватемалы собрал с помощью своих друзей и пащентов сумму в 1.340 франков: это тро-гательный пример невынужденного великодушия.

В заключение, господа, я должен выразить наше сожаление об отсутствии среди нас одного из чле-нов нашего комитета доктора Бёшрода Джеймса (Bushrod James) из Филадельфии, которому мы шлём нашу искреннюю признательность за содействие нашей подписке в своей страны как раз в то время, когда благодарная Америка воздвигала Ганеману в столице Соединённых Штатов па-мятник, стоящий 300.000 франков!".

Вслед за тем взошёл на трибуну председатель Международного комитета доктор Л. Бразоль и про-изнёс следующую речь: "Милостивые государыни и милостивые государи! Последний междуна-родный гомеопатический конгресс 1896 г. в Лондоне, совпавший с годом празднования столетия гомеопатии, постановил ознаменовать столь выдающееся coбытие, как столетнее торжество одной из величайших реформ в медицине, сооружением надгробного памятника на могиле основателя гомеопатии. Для осуществления постановления конгресса была избрана международная исполни-тельная коммиссия, отчёт о действиях которой только что прочитан её секретарем. Как председа-тель комиссии, имею счастье сказать, что задача наша окончена. Исполнен долг чести, любви и почитания по отношению к нашему дорогому учителю, и на новой могиле его воздвигнут прекрас-ный памятник от его благодарных учеников в ознаменование столетнего существования его уче-ния. В увековечение его памяти приняли участие все страны света, почему и сооружение это есть в полном смысле слова международное.

Мм. Гг.! Ганеман умер в 1843 г., телесная оболочка его разрушена и бренные останки великого реформатора медицины, увы, не выдержали всерастлевающего действия времени. Но та часть его, которая, переживая прах, от тленья убежит, воплотилась в его учении, которое теперь распростра-нено по всей земле, и дух созданной им школы жив в его учениках, свидетельством чего служит только что отбытый наш блистательный конгресс. Таким образом, плоды медицинского гения Ганемана не поддаются смерти; они неразрушимы, как неразрушима истина, на незыблемом осно-вании которой построено великолепное здание его медицинской реформы. Ганеман мощно потряс тяжеловесный замок средневековой медицины и окончательно подорвал основы, всех прежних и позднейших медицинских школ, строивших, строящих или имеющих строить терапию на гада-тельных гипотезах о внутренней сущности болезней. Он дал нам взамен ясное и простое опытное правило, как находить специфические лекарства для каждого индивидуального случая болезни, и, вместе с тем, установил принцип испытания лекарств на здоровом человеческом организме с це-лью открытия их чистых специфических свойств, - принцип, составляющий ключ к научному преобразованию, и усовершенствованию лекарствоведения. Великая реформа Ганемана заключа-ется в создании позитивной терапии, чуждой резонёрства, произвола личных мнений и влияния моды, но имеющей дело лишь с фактами и законом. Факты - это реальные явления естественных болезней и физиологического действия лекарств, познаваемые посредством наших органов чувств, вооружённых всеми средствами и пособиями диагностики и фармакологии. Закон - это отношение, которое должно существовать между явлениями болезни и явлениями физиологического де