НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ЖЕЛАННОМ ВОЗРАСТЕ

В.А. Тарасюк
Украина, г. Винница

A few words about desired age. V.A. Tarasyuk (Vinnitsa, Ukraine)
Old age is not the best way to live longer, but alas, there is no other way so far. Not every old age is senile and hopeless. The fact of coming of the old man to our office is evidence of his hope or hope of his relatives. Are we always able to recognize the reserves of productive, almost always significant old age, and reveal these reserves to the patient, surrounding people, and, at last to our professional satisfaction using Similinum? This question is discussed by the author presenting analysis of practical cases.

Всё в этом мире имеет своё начало и свой конец, и наша жизнь - не исключение. Её по-разному классифицируют, о ней много написано и много будет написано, её пытаются разгадать и даже упорядочить, её любят, ею восхищаются, её желают, и даже тогда, когда от неё отказываются - отказываются не от неё, а от той формы, в которой она для каждого человека сейчас дана.
Согласно общепринятым представлениям, человеческую жизнь подразделяют на три этапа: первый - время от рождения до 25 (приблизительно) лет; второй - от 25 до 45-50 лет - время, когда «человек более всего подвергается давлению со стороны внешних причин. Люди поглощены забо-тами о пропитании себя и семейств, богатые и праздные ведут рассеянную жизнь или хандрят. В то-же время женщины подвергаются истощающему процессу деторождения, обременены заботами и обязанностями по хозяйству или же скучают, обреченные на неестественное безбрачное состояние» [4]; третий, последний, период начинается при первом появлении явных признаков физического упадка и снижения адаптационных возможностей организма в ответ на постоянно изменяющуюся внешнюю жизнь. При этом крайние периоды очень схожи. Как сказал однажды маленький мальчик своему деду: «Нас с тобой обоих угнетают: то, что мне ещё нельзя, тебе уже нельзя». Следователь-но, не будем пренебрегать нашими традиционно «детскими» лекарствами в геронтологической практике, такими, скажем, как Cina или Chamomilla; равно как и не следует забывать о том, что Aurum или, например, China не начинаются в стадии чрезвычайного пессимизма или всем видимо-го истощения. Сходство детства и старости сравнимо с оттенками неба на восходе и закате.
Старость, как мы замечаем, не лучший способ прожить долго, но другого, увы, пока нет. По-этому, желающие себе долголетия, в каждом старике должны, вероятно, видеть себя, и соответственно, так и относиться к нему. Это в идеале. На практике бывает по-разному. И, всё же: какие мы для стариков?
Однажды молодая семья (отец, мать и пятилетний сын) зашли в ресторан. После того, как взрослые сделали заказ, официант обратился к мальчику, и тот заказал хот-дог. «Никакого хот-дога!», - сказала ма-ма, - принесите ему бифштекс и картофельное пюре с морковью». Официант, словно не слыша маму, уточ-нил у мальчика: «Тебе с горчицей или с кетчупом?». «С кетчупом»... Когда официант удалился, наступила минутная тишина. Мальчик окинул всех взглядом, и сказал: «Знаете, что? Он думает, что я настоящий!».
Думаем ли мы, когда перед нами старик, что он - настоящий? Не всякая старость окрашена дряхлостью и безнадёжностью. Сам факт появления старика у врача - свидетельство ещё не утраченной в нём самом на-дежды, или надежд его близких. Старость, по мнению большинства начинающаяся после 70 лет (по Гиппо-крату - после 56 лет), имеет свои преимущества. «Быть семидесятилетней - не грех», - говорила израильский премьер Г. Меир. «В глубокой старости, - писал Л.Н. Толстой, - обыкновенно думают… что только дожива-ют век. Напротив, в глубокой старости идёт самая драгоценная, нужная жизнь и для себя, и для других». Спо-собны ли мы разглядеть резервы продуктивной, почти всегда социально значимой старости и, прибегнув к Similimum, явить их пациенту, его окружению и, наконец, нашему профессиональному удовольствию?
Вспоминаю один случай десятилетней давности. Я был приглашен к 80-летней пациентке, ожидавшей меня, возможно, с большим желанием, чем уже прибывшую карету «скорой помощи». Войдя в дом нескольки-ми минутами позже, пришлось наблюдать со стороны развитие событий, как бы в них и не участвуя. Врач ско-рой помощи, собрав анамнез, пропальпировал живот, поставил диагноз острого холецистопанкреатита, и предложил ургентную госпитализацию. К тому времени мне не раз доводилось бывать в этой семье, и на-блюдать благотворное действие гомеопатии в ней. В ответ на приглашение в стационар пострадавшая, терпя боль, беспомощная, повернула голову в мою сторону, покорно, как мне показалось, ожидая от меня либо под-тверждающего, либо запрещающего жеста. Я находился за спиной врача (возможно, принявшего меня за родственника больной), и поэтому молча, не понимая до конца что делаю, изображая решительность, красноречиво нахмурился, и запротестовал. Больная с трудом «отпросилась» у врача и карета СМП (врач которой перед уходом предупредил о риске и дал рекомендации), уехала. Я остался наедине с восемьюде-сятью годами, картиной «острого живота» и тем специфически щемящим чувством неуверенности, которое часто терзает нас тогда, когда оптимизм, не «дождавшись» знаний и ясности, вдруг полностью овладевает нашей волей. Пациентка испытывала жажду, но пила немного. Обычные при остром панкреатите «холод и го-лод» приняла совершенно смиренно. Накануне ела мясное заливное блюдо, с чем и связала заболевание. Была тошнота и однократная рвота. Раньше подобных состояний не случалось. Всю свою профессиональ-ную жизнь провела на кухне в лечебно-санаторном управлении, долгое время была шеф-поваром. В доме скромно и чисто. В растворе начала принимать Arsenicum album 200CH и Antimonium crudum 200CH, чере-дуя через два часа. На живот был положен флакон с холодной водой. Через несколько часов боль стала ути-хать. Каждое утро я заезжал перед работой к ней, и увозил в лабораторию утреннюю порцию её мочи для оп-ределения диастазы, которая, кстати, на третий день заболевания была свыше 2000 (!).
Через три недели женщина была клинически здоровой, показатель диастазы - 64 ЕД. Сейчас моей быв-шей пациентке 91-й год. Мы остаёмся друзьями, видимся каждое воскресенье, и я не замечаю, чтобы старость для неё стала «женской преисподней» (Ларошфуко).
Случай из жизни, рассказанный Кристиной Козубек, гомеопатом из Германии. Её пригласили к пациентке 93 лет, которую она курировала несколько лет, как и её сестёр. У неё уже побывал священник, и все ожидали кончины. Когда Кристине пришла, то женщина ни на что не реагировала, редко дышала, пульс едва прощу-пывался. Кристине, однако, смочила её губы Carbo vegetabilis 200СН. Затем они с сёстрами пациентки сидели и беседовали о разных вещах, в том числе и о будущей встрече там, на Небесах, о кофе с пирогом... А через некоторое время умирающая спросила: «С каким пирогом?». Она всё слышала и воспринимала. После этого дня она прожила ещё 1,5 года.

Какие мы для стариков? Чего они ожидают от нас?
1. Мы должны быть, по возможности, доступны им.
2. Нам не следует думать и, тем более, говорить, что между возрастом и страданием имеется прямая зависимость.
3. Бог дал человеку два уха и один язык, чтобы он в два раза больше слушал, чем говорил. Это осо-бенно важно помнить, когда перед нами пожилой пациент, часто с большой потребностью быть вы-слушанным. Нередко для старых людей визиты к врачам - средство борьбы с одиночеством.
4. Старость - не болезнь, она симптом или, точнее сказать, результат грехопадения. Псориче-ский симптом, с которым следует жить, и желательно творчески. Об одном эпизоде из жизни 89-летнего Микеланджело его современник как-то упомянул: «Старый и дряхлый, он попался раз на гла-за кардиналу Фарнезе, - один, пешком, посреди снега, около Колизея. Кардинал приказал остано-вить карету, чтобы спросить, куда его несёт нелёгкая по такой погоде, и в его годы. «В школу, - отве-чал он, - чтобы постараться кое-чему научиться»... За неделю до кончины Микеланджело провёл целый день на ногах возле своей прощальной скульптуры «Пьета». По словам Бернини, великий мастер сказал на смертном одре, что он раскаивается в двух вещах: он не сделал для спасения своей души всё то, что обязан был сделать, и, во-вторых, он должен умереть тогда, когда только начал чи-тать по слогам в своей профессии.
5. Нам следует помнить об анатомической хрупкости тех, кто в преклонном возрасте. Лично я в этом усматриваю милость, которая, минерализуя нашего внешнего человека, таким образом с каждым днём отождествляет и готовит его к встрече со средой, в которую тело будет возвращено. Когда-то, на шестом курсе медицинского института, от одной пожилой женщины-врача, услышал просьбу, сказанную мне полутоном, проникновенно, убедительно, и по-доброму. До сих пор помню её слова: «Молодой человек, вы будете лечить людей... У меня к вам просьба: не трогайте стари-ков, это карточные домики... Дайте им воды». Важно не забывать, что эти домики могут пострадать не только от внешних воздействий, от аллопатической агрессии, но иногда и от того, что мы не прочув-ствуем - с каким темпом и в каком разведении дать показанное гомеопатическое лекарство. И те-ло может оказаться не готовым к начавшемуся бурному восстановлению, на которое способна раз-бужденная нами и полная ещё больших резервов жизненная сила. Ганеманн призывал к мягкому ле-чению.
6. Доктор Эдвард Трюдо в XIX веке говорил: «Иногда - лечить, часто - облегчать, всегда - ус-покаивать». Настанет время, когда наш пожилой пациент станет думать о смерти всё чаще, когда внутренне он будет очень нуждаться с кем-то поговорить об этом, но не будет верить, что кто-либо из его окружения, в том числе и лечащий врач, могут обсудить с ним эту загадочную, не последнюю станцию в шествии внутреннего человека. Если врачу пока не дано открыть сию важную страницу в доверительных отношениях с его престарелым пациентом, то, на мой взгляд, будет пра-вильным, если доктор подыщет достойную кандидатуру для этой миссии, предварительно убедившись в ненасильственном тоне такого намерения. Фраза: «Всегда успокаи-вать», мне кажется, подразумевает и этот аспект человеческого бытия. Как-то в клинике я внезапно встретил одного пожилого, многоуважаемого профессора-терапевта, высокого, с седыми длинными бакенбардами, и, смутившись, задал ему вопрос, от которого тут же мне самому стало стыдно: «Как жизнь?». Профессор по-отечески обнял меня, наклонился, и тихо, как бы по секрету сказал на ухо: «Всё хорошо, доктор, только тело... надоело». Гомеопатическое искусство не знает возрастных и «этапных» запретов, умирающие - тоже наши пациенты. Кто из нас не лечил онкообречённых, тот не удивлялся способности микродоз совершать умиротворительную работу в глубине исстрадавше-гося от боли организма.
7. Врач, желающий дожить до старости, имеет хорошую возможность на примере своих пожилых па-циентов учиться к ней приближаться с достоинством, с верой в непреходящую собственную состоя-тельность. «Почитай отца твоего и мать.. .Да будет тебе благо, и будешь долголетен на зем-ле» (Ефесянам 6:2-3 ). Имея всегда такую заповедь в сердце, положив иногда подходящие несколько крупинок под язык — да не унываем!
Доктор Э. Руддок писал: «Человеку светскому старость отвратительна. Между тем, если жизнь про-ведена разумно, если прегрешения исправлены, и умственные и нравственные силы одержали верх, то ста-рость отрезвлённая, очищенная и облагороженная, - представляет зрелище, по истине заслуживающее назва-ния венца славы».

ЛИТЕРАТУРА:
1. Ганеманн С. Органон врачебного искусства. – М., 1998.
2. Кушнеровская Г. Титан (Микеланджело). - М.: Молодая гвардия, 1977. - С. 239-242.
3. Попова Т.Д. Гомеопатия и гериатрия / Доклад на П конгрессе OMHI (Мехико, 1990 ) // Киевская гомеопатическая школа: Сборник статей и докладов / Д.В. Попов, Т.Д. Попова, А.В. Попов. - К., 1994. - С. 90-92.
4. Руддокъ Э. Спутникъ гомеопата. - СПб., 1911. - С. 416-417.

Несколько слов о желанном возрасте. В.А. Тарасюк (Винница, Украина)
Старость - не лучший способ прожить долго, но другого, увы, пока нет. Ведь не всякая старость окрашена дряхлостью и безнадёжностью. Сам факт появления старика в нашем кабинете - свидетельство ещё не утраченной в нём самом надежды, или надежд со стороны его близких. Всегда ли мы способны разглядеть резервы продуктивной, почти всегда социально значимой старости и, прибег-нув к Similimum, явить эти резервы пациенту, окружающим его людям и, наконец, нашему профессио-нальному удовольствию?! Данный вопрос, с анализом случаев из практики, обсуждён автором ста-тьи.0