CALCIUM (CALCAREA) GROUP

Группа кальция - собиратель дней и окаменелостей

 Подобно тому, как Земля состоит из твёрдых и мягких материалов, таких как камни, вода и воздух, так же и человеческие тела состоят из жидкости — движущейся, железо-содержащей крови, серо-содержащей кожи и волос, и твёрдого, как камень, известкового скелета. Множество соответствий (которые действительно существуют между землёй, минералами, лекарствами, телом и болезненным состоянием) бесконечно увлекательны и глубоко познавательны для изучения натуропатами и гомеопатами. Эти структуры, при рассмотрении и детальном изучении, также указывают на более глубокие, более значимые психологические проникновения в суть наших лекарств, здоровья и болезни.

Кальций проявляется в минеральном мире главным образом как мел и известняк, как твёрдые осадки, слои белого или серого материала, состоящие, в основном, из уплотнённых оболочек мёртвых микроскопических организмов, которые жили в океанах миллионы лет назад, и которые затем накапливались в течение длительных периодов времени, чтобы превратится в камень.

Известняк и мел содержат ископаемых или отпечатки ископаемых, часто в изобилии, или на самом деле состоят из окаменевших ископаемых. Больше чем любые другие камни, они, по-видимому, содержат наиболее полные, самые подробные и наиболее хорошо сохранившиеся останки ископаемых живых организмов. Вскоре мы увидим их актуальность и значение для нашего понимания менталитета Calc carb.

Кальций проявляется в живом мире как раковины и панцири моллюсков, некоторых морских червей, кораллов, многих ракообразных, мшанок, морских лилий и морских ежей и известковых спикул губок. Многие моллюски, кораллы и черви (как типичный Calc. пациент) основательно неподвижны, в то время как ракообразные (например, крабы) используют свои известковые панцири просто как броню, чтобы защитить себя от изменений и в войнах за существование. Очень немногие из этих животных приспособлены для быстрого движения. Нельзя забывать и известковые панцири птичьих яиц. Как и у всех других позвоночных, в организме человека кальций проявляется в виде скелета и зубов, но он также важен в жировом обмене, его связи с витамином D, например.

Мы можем определить некоторые кальциевые подтемы, такие как образование костного вещества, время, осадки, слои, округлость/полнота, твёрдость, убежище, белизна, неподвижность и щёлочность. Эти подтемы встречают не только у минералов, но и в теле, в прувингах солей кальция и в ментальности Сalc..

В яйце птицы мы видим округлость, защищённость покровом, гладкую матовую белизну и внутреннее убежище кальциевого типа. Точно так же существует чёткая связь между кальцием в качестве лекарственного средства и его использованием в цементе, бетоне, строительстве домов и как агента обороны и защиты. Опять же, мы видим, что тема является одной излежащих в основе оборонительных структур, жёсткого окостенения, упрямства, твёрдости, неподвижности, нежелания перемен и долголетия. Известняк и мел - пористые и проницаемые породы, которые не очень хорошо растворимы в воде, хотя придают жёсткость воде иизвестковость. Эти породы также подвержены эрозивному действию воды и содержат огромныевзаимосвязанные системы подземных пещер. Известь также используют в сельском хозяйстве, чтобы сделать более проницаемыми тяжёлые глинистые почвы восточных стран. Кальцийимеет такую же медлительность, типичную для свинца, как деревья, горы и сама Земля. Он имеет медлительность развития, долголетие, инерционность, упорство, упрямство, неспособность или нежелание меняться, и неуклюжую неподвижность - ментально и физически- моллюсков. «Тупые летаргические дети, которые не хотят играть» (Phatak, PL26). Они живуткак будто в другой временной системе, в отличие от остальных творений. Неудивительно, чтоклассический тип Сalcarea часто описывают как толстяка, бледного, холодного, с медленным и малозаметным дыханием!

Родственные средства: silicea terra, plumbum metallicum, все силикаты, alumina, lycopodium, и т.д. Все эти средства имеют широкие параллели с состоянием calcarea, характеризующимсямедлительностью и т.д., как кратко описано выше. Горные породы Земли в целом можноразделить на три основные категории: известковые, кремнистые и алюмосодержащие. Пять основных лекарственных средств здесь – calcarea carbonica, silicea terra, alumina, calcareasilicata and alumina silicata. Можно также добавить plumbum silicata, но это не было проверено, насколько мне известно.

Неужели совпадение, что Ганеман выбрал устричную оболочку, Сalcarea carbonicaHahnemanni, в качестве основы для лекарства, которое мы называем Сalcarea carbonica? Может быть, он смутно чувствовал, что кальций моллюска является архетипическим Calcium per forteживого мира, в отличие от более инертных известняка или мела минерального мира, который был его другим основным источником кальция. В Штайнеровских терминах, Calcareaмоллюсков является кальцием, который был поглощён, обработан и метаболизирован «через»ткани живого организма и, таким образом, мы могли бы полагать, что это так или иначе было преобразовано в частично органическую форму и, тем самым, сделано более подходящим в качестве агента исцеления в медицине. Конечно, Штайнер (1860-1925) высказал мнение, чтоминерал или элемент тонко изменён («настроен»), когда он прошёл через организм, и по-разному, в зависимости от конкретного организма. А также признал, что он тем самымстановится штампом с тонким "отпечатком пальцев" особенностей, которые характерны длясоответствующего организма. Таким образом, согласно этой точке зрения, крабовый панцирь, яичная скорлупа и устричная раковина (может быть, даже с того же берега) все будут отличны друг от друга и от мела, известняка или кальцита, несмотря на их крайнее химическое сходство.

Кальций также имеет связи с фосфорным и цинковым оксидом и люминесценцией, так как мы можем свидетельствовать об их использовании в светящейся мантии газа («друммондов свет») и в электронно-лучевых трубках (ТВ и в ВДУ). Они также содержат понятие «остаточного изображения» или послесвечения. Они связаны с качеством поглощения света и идеей сохранения следа и памятью так же близко, как и сам кальций. Обратите внимание также на то, что жуки-светлячки живут только в известковых и меловых районах. Эта тема биолюминесценции в дальнейшем осуществима связью с фосфором как элементом. Есть также связи между кальцием и архитектурой, подпорками, костями и контрфорсами, как обнаружено в детальной микроструктуре костей (например, рёбер, черепа и головки бедренной кости) и в архитектуре церквей и соборов. А как светятся церкви под золотым солнечным светом!

Кальций также тесно связан с магнием, стронцием и барием, как в Materia Medica, так и в среде минералов. И в связи с магнием мы также думаем и о хлорофилле, улавливателе света, который, несомненно, является одним из самых важных химических агентов на планете, так как без него не было бы никакого фотосинтеза и, следовательно, никакой другой жизни. В связи с магнием мы также думаем о magnesium phosphoricum и calcarea phosphorica. В связи с магнием мы могли бы также подумать о мягких минералах доломите и гипсе и, таким образом, о могучих Альпах.

Наконец, хлорофилл и mag-p.могут привести нас к пересмотру явлений светопоглощения, светлячков, а затем связи между жирорастворимыми витаминами А и D и зрительным пурпуром в сетчатке, что позволяет нам видеть мир вокруг нас, записывать и сохранять наши визуальные воспоминания. А также, более отдалённо, о родстве нервных связей и фотографических солей серебра. Растянуть преставления можно так далеко, что затем прийдём к ртути и незнакомым областям нервной системы. Но мы отклонились от старого доброго кальция длинной линией, начерченной мелом! И думая о меле, мы также думаем о сыре, - оба они служат богатыми источниками кальция. Это ещё раз возвращает нас к фосфору, рыбе, питанию мозга и нервной системы. Упомянём здесь, что мел также используют для записи. Думая о меле, вспоминаем о белых скалах Дувра и далее о римлянах, и как эти скалы должны были казаться огромными оборонительными валами, такими же старыми, как само время и, возможно, пугающими захватчиков? Кальций также связан с витамином D (Кальциферолом) и жирами, кормлением грудным молоком и, таким образом, питанием ребёнка и проблемами кормящих матерей. Это также связано с рахитом, заболеванием дефицита кальция, а также общими медицинскими проблемами молока, молочных желез, детской непереносимости молока, женскими репродуктивными гормонами, миомой и другими заболеваниями женской репродуктивной системы. Молоко белое как мрамор, богато кальцием, фосфором и жирами. Это также связано с лекарствами, такими как Lac defloratum и Lac canninum. Типичный пациент Сalcarea бывает молочно-белым, с затаённым дыханием, плохо питающимся и пухлым, чувствительным к холоду. Тесная связь между кальцием, воспроизводством и жирами ещё больше усиливается в птичьих яйцах, которые являются репродуктивными структурами, содержат высокие уровни жира и имеют известковую скорлупу.

Подобно свинцу и деревьям, кальций связан с богом времени Хроносом, ибо именно вскульптуре морских ракушек мы находим записи дней, недель, месяцев и лет их жизни,запечатлённых поминутно в узоре слоев карбоната кальция. Это относят и к оболочкам улиток, где каждый оборот раковины представляет собой год и тонкие зубцы обозначают дни, недели и месяцы. Время и жизнь животного записаны и «хранятся» в раковинах, как и кольца в стволах деревьев, окаменелости в скалах или файлы в архиве или записи.

Их всех можно рассматривать как аспекты Сатурна или Хроноса, бога времени и истории.Скелеты и окаменелости существуют как истории, память и записи жизней, и часто скрыты внаших самых глубоких шкафах! Накопление или сбор дней, недель, месяцев и лет, таким образом, является типичным в смысле памяти и истории, общими для свинца и Calcarea (солей кальция). И ведение учёта требует записи, скажем мелом на доске, или куском свинца (Plumbum) на бумаге. Бог времени считает и записывает прохождение дней и события, ставшиеисторией, детали жизни. Так похоже на замечание о Сalc. пациентах: сидят и думают о мелкихделах, которые ничего не значат (Phatak, pi27). Свидетельство тому - также интенсивная ясность их воспоминаний, сны и видения! Как будто их записи так же точны.

Мы могли бы также видеть, что окаменелости собрали воспоминания, записи и истории, которые известняковые породы накапливают и удерживают в невероятном изобилии и деталях. Они записаны с большой достоверностью. Это сорочья или беличья тенденция поглощать, собирать и записывать подробно в течение очень длительных периодов может рассматриваться как особенность менталитета Сalcarea. Это как умозрительный эквивалент послесвечения на экране телевизора, когда он выключен. А в гипсе привычка Сalcarea изготовлять копии, принимать впечатления, быть формой или шаблоном выходит на первый план и родственна, например, окаменелостям и цементу при соединении стен. Гипс также служит для фиксации костей!

Другой важный аспект Сalcarea - то, что две его основных минеральных формы - мел и известняк - были сформированы накоплением известковых частиц в океанах или в мелководных морях. Это ведёт к его использованию в лекарствах natrium muriaticum и sepia. В случае некоторых морских червей (Sterculids), если вы посмотрите на их скручивания и запутанные известковые трубки, они очень напоминают вены в теле. Может быть, что частная форма Сalcarea может быть использована как специфическая при варикозном расширении вен и засорении артерий, даже инфаркте? Здесь есть не только физическое сходство, это также действует на функциональном уровне, как трубки склеротизируются, как черви, которые твердеют в их слизистых трубках, пока не станут окаменевшими. Близкая параллель между тем состоянием и этой частной формой Сalcarea очень интересна и заслуживает дальнейшего клинического исследования. В случае обычной тропической формы Сalcarea, мозгового коралла Corallium, мы видим прямое физическое сходство с мозгом. Может быть, это также должно быть испробовано или клинически исследовано для этой отдельной формы Сalcarea, чтобы обнаружить, имеет ли он какую-либо конкретную полезность для мозга при нарушениях склеротического характера, таких как инсульты из-за затвердения артерий или даже болезнь Альцгеймера.

Обратившись далее к психологическим аспектам типа Сalcarea, мы могли бы заключить, что они интроверты, слишком чувствительны, защищающиеся, неуверенные, хотят безопасности в раковинах, ищут безопасности у матери, яйца, хотят молока матери (что им не подходит), ищут убежища в замке, во внутренней части, защищённой огромными каменными валами; плохо относятся к холоду, к воде и зиме, хотят быть неподвижными; едят безудержно и компульсивно, не зная почему; ненавидят деятельность, поскольку легко потеют, задыхаются, и тревожатся.

Они выглядят закрытыми в тяжело защищённую, камнеподобную оболочку брони (которая значительно снижает их подвижность), крабоподобный панцирь или раковину. Они кажутся моллюском, «выходящим и входящим в свою оболочку», становятся агорафобными, обращаются к подробной фантасмагории из внутреннего мира видений, снов и кошмаров, где ищут убежище и защиту от преходящих, непредсказуемых и болезненных событий внешнего мира. Кажутся предпочитающими серость их убежища суровому невыносимому контрасту чёрного и белого внешней реальности. Боятся перемен и сопротивляются переменам. Даже их запись времени, как цепляние за вещи и нежелание отпустить их. Это как форма привязанности.

Они разочарованные и страдающие запорами люди. Есть запорный менталитет. Также для этого менталитета присущ отказ от воздуха и удаление, уклонение, чтобы зализывать раны в собственном убежище. Они застряли в своеобразной лимбо-земле, которая является ни тем, ни другим, которая зависла между ночью и днём, в вечных сумерках. Они следуют за луной; страдают нарушениями менструального цикла по тем же причинам, а также репродуктивными проблемами и проблемами, связанными со связью между внешними мировыми циклами и внутренним постоянством мира. Отступают в серость своей оболочки, так как им не по нраву смены дня-ночи, высокие-низкие ритмы движения планет, смена циклов, взлётов и падений и попытка регулировать эти внешние изменения в значительно ослабленной области тишины, серости, без изменений их тайных драгоценных мечтаний и видений. Существует окостенение эмоций и внутреннего-внешнего мира, мыслей и устремлений, так же, как внешних процессов в организме. Медлительность - очень хорошая общая рубрика для Сalc., так как соединяет черты моллюсков, которые были нами рассмотрены, и общую медлительность. Кроме того, важно помнить, что мы все имеем немного этого менталитета. Мы должны сопротивляться искушению становится в позу судьи над лекарством архетипов, так как у всех нас есть скелеты и мы должны сознавать эти качества кальция в себе. Мы все, до некоторой степени, упрямы и сопротивляемся изменениям, и все мы время от времени находим трудным плыть по течению или хотим управлять болезненными поворотами внешнего мира. Мы все содержим архетип Сalcarea, но, очевидно, что он находит своё высшее выражение в дисбалансах типичного человека Сalcarea. Затем эти дисбалансы становятся патологическими в их безмерности. На этой стадии потенцированное средство может выполнять свои обычные чудеса.

Обращаясь, наконец, к Materia Medica, мы видим повторение многих из вышеупомянутых тем, которые перечислили о Сalcarea. Пациенты Сalcarea полные, холодные, застойные, всячески чувствительные; имеют костяные наросты, окостенения, зарастания, полипы, кисты и бородавки. Шипы и своеобразную деформацию костей, кожи и ногтей (как Нekla lava). Они слабы, отсутствует выносливость, имеют склонность сидеть, а не работать, задыхаются и очень легко потеют. Получают подагрические и ревматические проблемы с суставами и артрит. Основное: медлительность и слабость, вялость и сильная немощь, и усталость. Это типичные симптомы. Симптомы глаз, ушей, носа и горла также типичны, демонстрируя застои и катары, потерю обоняния, ослабление зрения и слуха, а что касается сознания: предпочли бы выйти из чувственного мира в целом. Желудок и пищеварение ослаблены, и пищеварение очень вяло, присутствует запор. Отмечены любовь или отвращение к яйцам. В общем, они обожают яйца и ненавидят молоко, которое не принимают. Остальное детализировано во всех Materia Medica. Влечение calcarea —это скорее пауза, отдых, пускать корни, оставлять следы и записи, копить память об обитающих в материи и времени, и откладывать её. Эта тенденция, кажется, представляет более глубокую привязанность к вещам, жизни и окружению и, таким образом, желанию сохранить запись о своей жизни. Таким образом, связь с прошлым, временем, материей, записи, следы, воспоминания и старое. Родственными животными являются те, которые сидят, сократили подвижность, которые пустили корни или привязки в скалы, или которые имеют большие раковины, известковые отложения вокруг себя, которые оставляют жёсткий каркас. Тот факт, что они оставляют эти жёсткие или склеротизированные части за собой после смерти свидетельствует о сильном желании расти. К ним относят моллюсков, некоторые морских червей, усоногих раков, морские лилии и морских ежей, черепах морских и наземных, фораминифер, ракообразных, мшанок и др.

Кроме того, в менталитете Сalcarea и у моллюсков, морских червей, кораллов, мшанок, и т.д., мы встречаем наибольшее количество животных, подобных растениям, тех, которые должны вести записи и создавать следы своей жизни. Это желание сделать запись, оставить отложение, раковины, кости и следы своего существования - есть подобие стремления у растений, которое гораздо более ослаблено в животном мире. Оно проявляется у растений наслоением годичных колец, которое является выражением в одревесневшей целлюлозе записи войн. Кольца дерева - это записи прошедших лет, и представляют отчёт о жизни этого дерева.

Даже у всех растений запись или тенденция создания уплотнений очень сильны. Хотя, правда то, что растения выпускают зелёные побеги, любят расти и расширяться, они также стремятся окружать такие приросты отвердением, уплотнением, упрочнением; превращать в древесину и обволакивать тяжёлой тканью, колючками и шипами, как для защиты, так и для демаркации принадлежащей им территории. Таким образом, растения - естественные хранители записей и создатели отложений живого мира. В своей крайней форме эта растительная сила, как у Сalc, проявляется в виде сморщенных, сухих кожистых, тернистых и колючих стеблей, как видно у кактусов и многих других суккулентов, на Lithops каменной формы и, конечно, у деревьев. Но даже среди деревьев она проявляется чаще всего в сухом, колючем, сморщенном, огрубелом и истощённом виде дерева, которое адаптировано к крайней сухости.

Несмотря на многие различия между Сalc и Sepia, тем не менее, полезно сравнить их. У каракатицы известковая внешняя оболочка других моллюсков значительно сократилась и усвоена, чтобы произвести «оболочку», столь любимую волнистыми попугайчиками! Возвращаясь к нашему предыдущему анализу моллюсковой природы Сalc., мы видим, что при первом сокращении, а затем усвоении оболочки, Sepia добилась гораздо большей подвижности и спрятала внутри себя основные проблемы бытия моллюсков: «неуверенность и оборону, и необходимость в оболочке для защиты от враждебных сил в причиняющем боль мире». В обмен, конечно, сепия имеет струйную текучесть, быстроту, блестящие и завораживающие стробоскопические цвето-изменения покрова, улучшенное стереоскопическое зрение и агрессивность морских хищников. Она перешла от сидячей и медленной, но безопасной жизни моллюска к активной жизни морского охотника.

Тем не менее, говоря о лекарствах, увидим, что Sepia пыталась решить наследственные проблемы предков моллюсков (обороны и отсутствия безопасности) путём сокращения и усвоения их оболочек. Она лишь частично преуспела в этом. Она всё ещё очень странна и неустойчива в своём поведении - уклончивая, ревнивая, эмоциональная, злая и чёрствая. Она променяла «женственную покорность и неподвижность» (моллюск, блюдечко) на мнимую мужскую мобильность и уверенность, которая всё ещё кажется неполной, принудительной и несбалансированной. Параллели здесь патологически слишком очевидны, чтобы требовать дальнейшего внимания. Т.о., мы могли бы также расширить это обсуждение на неопределённое время для всех других моллюсков, а затем взглянуть на ракообразных и насекомых, которые демонстрируют подобные проблемы, решаемые новыми и различными способами. Но сейчас это может подождать…

По P. Morrell