Каноны мышления Гёте:
1) подлинный индивидуализм возможен только через универсализм,
2) видеть – значит всегда видеть целое,
3) познание – это страсть,
4) истина – это продуктивность.
К.А. Свасьян «Гёте»

В этом году исполняется 120 лет со дня рождения Демьяна Владимировича Попова – знаменитого киевского врача, который, без всякого сомнения, является выдающейся (и мож-но смело добавить – эпохальной) личностью в истории отечественной гомеопатии.

Об этом человеке написано многое. Главным образом, благодаря усилиям Татьяны Демьяновны Поповой, которая на протяжении жизни неустанно собирала и публиковала вос-поминания (личные и современников) об отце.

Годы берут своё, и вот уже не одно десятилетие отделяет нас от того времени, в ко-тором жил и трудился Демьян Владимирович. С тех пор изменилось многое, в том числе и лицо медицины, и наша с вами гомеопатическая жизнь. Невероятно расширен арсенал го-меопатических лекарств, углублены знания во многих аспектах гомеопатической практики. Разнообразие посвященной нашей науке литературы способно поразить самое искушённое воображение. Компьютерные программы, базы данных... Не имеющие границ возможности интернета, дистанционное консультирование… Но... Вспомним слова небезызвестного Гри-гория Сковороды, «чегось великого недостаёт»… Вполне возможно, что это «великое» со-временные врачи воспринимают как нечто слишком простое, старомодное, как давно вы-шедший из употребления анахронизм. Ну что здесь такого, в этих, казалось бы, совершенно банальных словах Демьяна Владимировича:

«Строго придерживаюсь великого правила. Для создания общественных ценностей и благородной, красивой жизни для других и для себя нужно с энтузиазмом учиться, умело, усердно, честно, с любовью трудиться и экономно жить. А для того, чтобы чувствовать и понимать красоту и величие нашего бытия, нужно время от времени окунаться в чистые целебные воды поэзии и искусства».

«Да, – скорее всего, услышишь в ответ, – звучит как-то наивно и слишком пафосно». Однако написано это вовсе не для красного словца. Потому что никакого секрета невероятно продуктивной и эффективной работы д-ра Попова (и не только его) попросту нет. Можно вы-учить наизусть Нэша и Бёрике, в совершенстве овладеть современными реперториумами, быть продвинутыми пользователями суперновых гомеопатических программ, побывать на многочисленных курсах и семинарах… Но… так и не осознать красоты и глубины нашего метода, не научиться главному – искусству соприкосновения с пациентом, а, стало быть, и настоящему врачеванию. Ведь главное в гомеопатии (да и не только в ней, а во всей меди-цине, в любом её направлении) – это не как ранжировать симптомы при выборе лекарства, не к какому реперториуму обратиться, не сколько крупинок лекарства назначить, в какой по-тенции, в каком виде (сухом или растворённом) и т.д., а в том, чтобы быть клинически мыс-лящим врачом, в умении слушать и наблюдать, в способности понимать и чувствовать паци-ента, и, наконец, в глубоком, всестороннем знании Materia Medica, почерпнутом не только из книг. Словом, по мнению юбиляра, «чтобы заниматься гомеопатией, нужно быть челове-ком гомеопатической конституции».

На заре своей медицинской деятельности Демьян Владимирович был хирургом. Хо-рошим хирургом. И даже будучи уже знакомым с гомеопатией, свой отпуск посвящал усо-вершенствованию по хирургии в клиниках Москвы, где, кстати, получил удостоверение, что уровень его квалификации позволял заведовать хирургическим отделением. По-видимому, здесь скрыты истоки неоднократного упоминания Татьяны Демьяновны Поповой о том, что «отец хорошо знал жизнь тканей, обладал сверхъестественным чутьём диагноста и искус-ством точного прогнозирования».

Вот что писал Д.В. Попов о своём врачебно-гомеопатическом становлении: «В 1925 году я познакомился по иностранной литературе с гомеопатическим методом лечения. Ознакомившись с Materia Medica, я понял, что одно гомеопатическое лекарство, подобно ножу, может быть применено, если есть показания, при самых разнообразных заболевани-ях, независимо от их генеза. А если взять таких лекарств сотни две, то они охватят все патологические процессы. И ещё один момент мне очень понравился – лекарства эти без-вредны, и к лечению можно приступить немедленно на основании клиники заболевания, не ожидая результатов лабораторного и инструментального исследования. Нужно только быть хорошим клиницистом… К своему хирургическому энтузиазму я присоединил энтузи-азм клинициста-гомеопата».

А вот слова другого врача, из совершенно иной эпохи, известного под именем Пара-цельса (насколько созвучны они тому, что мы знаем о Демьяне Владимировиче!): «Чтение ещё никого не сделало врачом. Медицина есть искусство, и оно требует практики… Начиная изучать моё искусство, я вооб¬разил, что в мире нет ни одного учителя, способного научить меня ему, и что я должен постигать его сам. Книга, которую я изучал, была книгой приро-ды… Обвинители мои заявляют, что я вошёл в храм знания не через “парадную дверь”. Но что есть истин¬ная “парадная дверь” – Гален и Авиценна или природа? Я во¬шёл через дверь природы; её свет, а не аптекарский фонарь, освещал мой путь».

Демьян Владимирович продолжил: «Я пришёл в гомеопатию с помощью собственно-го опыта, без мудрствования пришёл к тому, что этот метод достоин внимания, уваже-ния и практического применения в жизни. Я испытал его на себе. В 1933 году он помог мне перенести тяжёлый сыпной тиф, малярию, а в последующем – болезнь Брилла (повторное заболевание сыпным тифом), тяжелейшее воспаление лёгких в 1973 г. и другие, не менее тяжёлые болезни. Я вообще человек слабого здоровья и телосложения, и часто болею. Я и моя семья лечимся гомеопатически. Это самый верный способ испытания метода».

Работал Демьян Владимирович свободно, легко, раскрепощённо. Удивительно точно диагностировал болезни и делал быстрые, меткие назначения. Скупо ссылался на авторите-ты, предпочитая идти своим путём, и не вступая в споры с коллегами.

Читал и изучал преимущественно литературу по гомеопатической Materia Medica ста-рых авторов (в основном, Нэша, Шаретта, Фаррингтона). Татьяна Демьяновна рассказывала, что настольной книгой отца многие годы была «Дифференциальная диагностика внутренних болезней» д-ра Р. Хэгглина.

Мало говорил, много работал, писал и размышлял. Его слова: «Всякая мудрость не может быть много теоретической или многословной».

Существовала ли в его гомеопатических прописях определённая, строго обоснованная методология? Судя по дошедшим до нас свидетельствам (рецепты, рассказы пациентов), её не было как таковой. Был, скорее, «почерк Попова». И была поразительная результативность назначений.

Как не вспомнить здесь знаменитого французского клинициста XIX века Армана Труссо, который в своей вступительной лекции, обращаясь к молодым студентам и врачам, под конец воскликнул: «Господа, ради Бога, чуть поменьше науки, чуть побольше искус-ства!».

А может быть, секрет Попова – в гармоничном переплетении того и другого? Кто зна-ет… Во всяком случае, мысль об этом не покидает при чтении строк, посвящённых нашей Materia Medica:

«Размышляя о гомеопатических средствах, я часто думаю, что у каждого из них – своя душа, темперамент, характер…

И все они участвуют в действии, которое можно сравнить с исполнением музыкального произведения. Я – дирижёр. Я чувствую каждый инструмент. Иногда мне хочется пожать руку первой скрипке. И в этом моём оркестре – десятки инструментов. Его успех – в гар-монии, в единстве…

Понять сущность звучания отдельного инструмента можно, только сравнивая их друг с другом.

Сравнивая болезни и лекарства, мы овладеваем знанием их сущности».

Воздавая должное памяти юбиляра, хочется ещё раз обратиться к его рассуждениям о гомео-патии, её фундаментальных основах, о неразрывной связи нашей науки с общей медициной и философией:

«Гомеопатия – тончайшее врачебное искусство». «Гомеопатия – символ естественности, осторожности, нежности». «Гомеопатия – философско-космическая медицина» (эти слова, особенно на закате жизни, Демьян Владимирович повторял неоднократно).

«Одни законы действуют и в медицине, и во всей Вселенной. В созвездии Кассиопея найдены звезды-карлики, состоящие из столь уплотнённого вещества, что 1 см? его вещества весит 2,5 тонны. А огромная звезда Бетельгейзе состоит из газа, который легче водорода в 156 раз. Вот так она разрежена, но всё же имеет форму.

Так, обыкновенный аспирин и обыкновенная Баптизия, в зависимости от дозы и сте-пени дробления, переходят из одного состояния в другое и изменяют свои свойства».

«Материалистическая диалектика, ганемановская динамизация и теория лекар-ственных обострений помогли мне создать философско-космическую гомеопатию. Она пе-рекликается с общей медициной и вмещает в себе основные законы медицинского искус-ства: Similia similibus, Сontraria contrariis, Аequalia aqualibus curantur».

«Требуется научно-деловое, благородное взаимодействие всех методов лечения, осо-бенно при испытании лекарств по принципу лекарственных обострений, при изучении кли-ники болезней с учётом индивидуальных особенностей больного человека».

Вот что писал Д.В. Попов о потенцировании (динамизации) лекарств:

«Динамизация, или потенцирование – самое существенное в гомеопатии, её мозг и сердце. Теория динамизации аналогична теории бесконечно малых величин в математике, она также перекликается с теориями излучения, электрического потенциала физики наших дней и т.д. Сама жизнь существует благодаря естественному потенцированию – динами-зации пищи».

«При динамизации выявляется скрытая космическая энергия вещества».

«При разведении-дроблении лекарство изменяется количественно, а, следовательно, и качественно переходит в другое состояние, совершенно противоположное первому, со-храняя при этом единство устойчивости и изменчивости. Мы утверждаем, что каким бы высоким ни было разведение, лекарство как материя не уничтожается, а приобретает но-вые качества».

«Изменчивость проявляется в возникновении нового целебного свойства, а устойчи-вость – в том, что именно данное лекарство должно быть применено при данной, а не дру-гой болезни. В философском понимании – это проявление в объективно существующем ве-ществе закона противоположности, переход количества в качество, перерыв постепенно-сти (скачок), единство устойчивости и изменчивости. Подготовка перехода из одного со-стояния в другое, как это опытно установлено, происходит постепенно, сам же переход совершается скачкообразно. Момент скачка для различных лекарств разный. Выявление момента скачка для каждого лекарства возможно только при взаимодействии с живым организмом».

«Я твёрдо усвоил, что при дроблении, разведении-динамизации Materia Medica пере-ходит из одного состояния в другое скачкообразно, что болезненное состояние протекает также скачкообразно, что в жизни нет абсолютно здорового человека, и объектом нашего врачебного искусства всегда является больной человек».

Демьян Владимирович постоянно размышлял о понятиях большой и малой дозы в ме-дицине. Другими словами, пытался осмыслить извечную пару «яд – лекарство», руковод-ствуясь диалектической логикой.

Уместно вспомнить о том, что близкое к медицине (medicina) слово «medicare» имеет два значения – «лечить» и «отравлять», а под «medicamen» подразумевают «медикамент» и «яд, волшебство». Корень слова «медицина» – индоевропейское «med» – означает «сере-дина», «мера». В этих понятиях заключена одна из тайн медицинского искусства – умение определить «золотую середину» лекарственной дозы для каждого конкретного больного.

Слово юбиляру:

«Для порядка в научной и практической работе мы считаем дозу лекарства до скач-ка как большую, после скачка – как малую. Понятие большой дозы вмещает малую дозу и наоборот. Многие лекарства в больших дозах нестойкие, а в малых – стойкие. По-видимому, переход лекарства из одного состояния в другое тоже совершается скачкооб-разно. Скачкообразные «шалости» материи требуют всестороннего изучения».

«В малых дозах лекарственные вещества действуют, по всей вероятности, исклю-чительно через нервную систему».

«В клинике может создаться такое положение, когда врач вынужден применить ле-карство одновременно или попеременно в большой и малой дозе. Например, при тяжёлом гипертоническом кризе антигипертензивно – по принципу Contraria contraribus, и в малой дозе – по принципу Similia similubus. То же самое может быть при глаукоматозном кризе, астматическом удушье, остро протекающей пневмонии, туберкулёзном менингите (анти-биотики), при микседеме, сахарном диабете (замещающие гормональные вещества). Такая двойственная атака болезни бывает необходимой».

«Лекарства в малой дозе действуют на больной организм человека и животного как лечебный фактор только в том случае, если реакция организма на болезнетворное начало совпадает с действием лекарства в большой дозе. Если такого совпадения нет, то никако-го лечебного действия малые дозы не оказывают. Нужно искать и находить мельчайшие проявления сходства, подобия этой взаимосвязи путём сравнения симптоматики, вплоть до выявления подобия, сходства глубоких психических, физиолого-функциональных и струк-турно-патологических изменений».

Рассуждения Д.В. Попова о принципе подобия:

«Принцип подобия является ведущим как при испытании лекарств на людях, так и при выборе лекарственных средств, хотя основным законом лечения остаётся закон проти-воположности».

«Подобие, по нашему мнению, есть явление, помогающее при испытании лекарств, а также при употреблении их с лечебной целью. Подобие – вспомогательно. Само же дей-ствие лекарства, по-видимому, совершается по принципу противоположности.

Действие правильно назначенного лекарства на основании клиники лекарственного обострения подобно болезненной реакции организма и той болезнетворной субстанции, ко-торая вызвала это заболевание. Такое подобие – извечный закон природы».

Главной же проблемой, над которой неустанно размышлял Демьян Владимирович на протяжении своей многолетней гомеопатической практики, был феномен лекарственного обострения:

«Под лекарством в широком смысле слова гомеопатия понимает все существующие в природе вещества минерального, растительного и животного происхождения, продукты жизнедеятельности патогенных и непатогенных микроорганизмов, свет, воду, воздух, звук, слово и т.д. Все они, в зависимости от количественного состояния, проявляют различные качественные свойства по отношению к организму человека. Лекарства либо вызывают обострения с последующим лечебным эффектом, либо приводят к стойким болезненным расстройствам – лекарственной болезни».

«Клиника лекарственной болезни и лекарственных обострений тесно переплетаются между собой.

Лекарственная болезнь обычно подавляет иммунно-биологические силы организма, её самостоятельная симптоматика господствует, и для использования в лечебных целях по принципу подобия непригодна.

Лекарственные обострения проявляются иначе: усиливаются, умиротворяются им-мунно-биологические защитные силы организма, усугубляется симптоматика болезней, уже существующих в организме. Эта симптоматика благоприятна для организма и пригодна для использования в лечебных целях по принципу подобия».

«Действие лекарств, т.е. симптомы, которые они вызывают, проверяются по ле-карственным обострениям. Моя простая рабочая теория лекарственных обострений объ-единяет медицину воедино и является руководящим началом при безвредном испытании действия лекарств на больных и практически здоровых людях. Уже сейчас мною заложен фундамент клинической фармакологии обострений».

«С нашей точки зрения, в патогенез должны входить лишь симптомы, полученные при обострении от приёма лекарств. Только они вносят чёткость в практическую работу. С помощью наблюдения за обострениями мы можем выявить основные симптомы препа-рата и получить материал для научной разработки основ гомеопатии».

«Мы в течение многих лет наблюдали, что применение разных разведений с лечебной целью у одних больных вызывало явное обострение, а у других – скрытое. Лекарственное обострение, т.е. возбуждение и умиротворение энерго-иммунно-биологических защитных сил, может быть ясно выраженным или же проявляться косвенно, скрыто, отдалённо, трудноуловимо. По-видимому, его можно выявить с помощью тончайших биохимических исследований».

«Клиника обострений очень тонка и требует большой наблюдательности и терпе-ния, чтобы обнаружить их и правильно истолковать.

…обострения могут быть вызваны большими и малыми дозами, но высокие разведе-ния лекарств дают нам наиболее конкретные симптомы обострения, используемые для кли-нической фармакологии лекарственных обострений».

«Обострения помогают нам определить длительность действия лекарства при од-нократном приёме. На этом основании мне приходилось назначать лекарство в одних слу-чаях ежедневно, а в других – один раз в 3, 5, 7, 10, 14, 20, или 30 дней, в 3 месяца, в год, и или же только однократно.

Предпочтительнее давать больному лекарство с большим интервалом и длительное время – годами».

«По нашим наблюдениям, при одноразовом приёме правильно подобранного лекар-ства обострение обычно совершается скрыто и редко – явно. При шестиразовом приёме лекарства в один день обострение усиливается, учащается на четвёртом, пятом и шестом приёме. То, что обостряет, то и помогает, если лекарство подобрано по принципу подо-бия».

Развитие гомеопатии в будущем Д.В. Попов также связывал с дальнейшей разработ-кой проблемы лекарственного обострения:

«Как всякий научный метод, гомеопатия развивается. Прогресс этот идёт по линии уточнения характера интимных патологических процессов болезни и лекарственных обострений. Я хочу сказать, что лекарственные обострения естественной болезни помо-гают врачу видеть и чувствовать внутреннюю природу своего пациента и с помощью ла-бораторно-инструментального исследования раскрывать всё новые и новые тайны биоло-гической сущности болезни».

«Можно надеяться, что настанет такое время, когда врачи смогут объективно, графически, посредством тончайшего неврального физиологического метода выявлять мельчайшие проявления болезненного состояния организма, чтобы сравнить их с механиз-мом действия лекарственных веществ, определяемым тем же методом. При этом приме-нение малых доз лекарств с лечебной целью приобретёт совершенно объективный харак-тер».

***

В день своего 85-летнего юбилея, 13 ноября 1984 года, выступая перед коллегами и подводя итоги прожитой жизни, Демьян Владимирович сказал:

«Праздную свой преклонный возраст (85-летие) и 60-летие бурной, творческой, лю-бимой врачебной деятельности. Принял тысячи страждущих больных. Соприкоснулся по-чти со всеми болезнями. Сделал много сложных хирургических операций. Неотложная хи-рургия, терапия и диалектическая гомеопатия помогли мне стать приличным диагностом и обобщающим врачом-клиницистом. Переиспытал свыше трёхсот лекарств. Углубил уче-ние о лекарственных обострениях. Для меня вся медицина в целом – философская доктрина, а гомеопатия – непревзойдённый образец философского мышления. Она помогла мне стать врачом-философом.

«Я счастлив, что могу приносить помощь больному человеку, а с ним – и целому об-ществу, без ненужных физических и моральных травм».

Вместо эпилога

См. эпиграф, наипаче пункты 3 и 4…

1. Демьян Попов. Основатель Киевской гомеопатической школы в воспоминаниях современников / Соста-витель Попова Т.Д. – К., 1999.

2. Amor et labor. Любовь и труд / Составитель Попова Т.Д. – К.: ДУХ І ЛІТЕРА, 2008.

3. Киевская гомеопатическая школа: Сб. статей и докл. / Попов Д.В., Попова Т.Д., Попов А.В. – К., 1994.

4. Гартман Ф. Жизнь Парацельса и сущность его учения. – М.: Новый Акрополь, 1997.

5. Свасьян К.А. Гёте. – М.: Мысль, 1989.

Информация об авторе. Александр Петрович Богачук – киевский врач-гомеопат. Автор статей в журналах и сборниках Конгрессов и Съездов гомеопатов. Переводчик и редактор профессиональной литературы в СНГ. Преподаватель кур-сов первичной специализации, семинаров, мастер-классов в клинике «Гомеопатический центр Демьяна По-пова». E-mail: rumex09@gmail.com