Не уставай искать ответа
На то, на что ответа нет.
В неотвечаемости этой
Уже содержится ответ.
П.С. Таранов
«Философия сорока пяти поколений»

Ключевые слова: подавление, гомеопатия, терминология

Ключовi слова: придушення, гомеопатiя, термiнологiя

Key words: suppression, homeopathy, terminology

Проблема подавления в гомеопатии – весьма модная и широко обсуждаемая сегодня тема. Вместе с тем, она спорная и неоднозначная, слишком деликатная и далёкая от того, чтобы решать её «с плеча», догматически, упрощённо, как это часто делают в нынешнем гомеопатическом мире.

К сожалению, следует констатировать, что современная литература для гомеопатов и интернет переполнены информацией об опасности гомеопатического лечения, где роль одного из главных виновников этой опасности играет резко гипертрофированный феномен подавления.

Если представить себя в качестве полного дилетанта в вопросах лечения, стоящего перед выбором, к кому обратиться за помощью, признаюсь откровенно, что, вдоволь начитавшись, вряд ли бы я избрал гомеопата своим лечащим врачом, - всё слишком сложно и слишком опасно. Не менее остро выглядит и проблема обучения: если всё так заумно и рис-кованно, как же тогда учиться и начинать самостоятельную практику?

Я глубоко уверен в том, что запугивание – приём, чуждый гомеопатическому врачеванию. Он, в конце концов, ставит нас на одну планку с аллопатической медициной, которая научилась виртуозно эксплуатировать человеческий страх и, в первую очередь, страх за здоровье и жизнь. Сопоставим ли вред, чинимый неправильным гомеопатическим назначением, с ущербом, нанесенным «правильными» действиями врача-аллопата?

Рассматривая проблему подавления, тут же наталкиваешься на массу вопросов, и да-леко не всегда теоретические рассуждения, приведенные на этот счёт в старой и новой литературе, не вызывают сомнений. Перечислю главные из этих вопросов:

- Что такое подавление в приложении к организменной физиологии и патологии?

- При каких медицинских вмешательствах возможен этот феномен?

- Нас особенно интересует вопрос о возможности подавления гомеопатическим лечением. Правомочно ли говорить о нём (т.е., имеет ли оно место вообще) при гомеопатическом лечении? Видим ли мы его в реальной практике?

- Какое отношение к этой проблеме имеют законы Геринга?

- Если подавление реально существует, то всегда ли нужно рассматривать его только как зло?

Популярная на сегодня тема: подавление часто считают причиной возникновения злокачественных процессов. И это не шутка, а чреватое неприятностями обвинение. Какая в этом доля истины, и какая – демагогии? Взять, к примеру, высказывание известного швейцар-ского гомеопата Дарио Спинеди: «Люди, хорошо лечащиеся гомеопатически, практически не болеют злокачественными опухолями» (звучит очень внушительно, но я был бы весьма признателен коллегам за расшифровку этого просто замечательного Рубикона, коим является грань между хорошим и плохим гомеопатическим лечением!).

Сомневаюсь, что на большинство поставленных вопросов можно дать уверенный, директивный ответ. А может быть, однозначных ответов вообще не существует? И вся суть нашего поиска – не конкретные ответы, а углубление самих вопросов?

Несколько слов по поводу терминологии. Честно говоря, слово «подавление» в при-менении к гомеопатической практике лично мне никогда не импонировало. Занимаясь переводами, старался избегать его, например, вместо выражения «подавление сыпи» писал «сокрытие, исчезновение сыпи под действием таких-то обстоятельств». А как неестественно звучит, к примеру, фраза «подавленная менструация»!

Англоязычный эквивалент слова «подавление» – suppression, имеющее латинское происхождение (suppressio), и означающее: 1) давление; 2) утайка, присвоение, расхищение; 3) подавление (как правило, истины, справедливости).

Вот как трактует этот термин «Медицинский словарь Дорланда» (2000):

Супрессия (лат. suppressus, наречие прошедшего времени от глагола supprimere – воздерживаться):

1) угнетение, задержка, торможение, ослабление;

2) внезапная остановка или ингибирование секреции, экскреции, нормального выделения или иных функций;

3) в психиатрии – угнетение ощущения нежелательного импульса или идеи, что контрастирует с подсознательным сдерживанием; в психоанализе – защитный механизм, с помощью которого происходит ограничение инстинктивных или подсознательных устремлений, особенно если они противоречат сознанию или требованиям общества. В некоторых случаях это способствует нормальной социальной адаптации человека, однако избыточные проявления подавления могут значительно ограничить жизнь человека, или у него могут развиться различные нарушения психики;

4) в генетике – подавление фенотипического проявления доминантного гена геном-супрессором.

Термином, близким по смыслу к «подавлению», служит ингибирование: inhibitio (лат.) – удерживание, сдерживание, останавливание. Ингибирование – торможение, замедление, приостановление действия какого-либо фактора, процесса. В медицине ингибиторы – общее название веществ, подавляющих или задерживающих течение физиологических и физико-химических (главным образом, ферментативных) процессов.

В гомеопатической литературе встречаем разные определения феномена подавления. В качестве примеров коротких и ясных формулировок, приведу две из них.

Первое определение принадлежит Элизабет Хаббард («Искусство и практика гомеопатии»): «Подавление - это исчезнове¬ние проявлений болезни под действием лечения до того, как вылечена сама болезнь». Второе – от Jay Yasgur, автора «Словаря гомеопатической медицинской терминологии»: «Подавление – это действие, направленное против закона Геринга».

Какова роль феномена подавления в физиологии и патологии живого организма (не только человека, естественно)? Здесь нужно помнить о нескольких общеизвестных истинах.

Во-первых, в основе жизнедеятельности и обеспечения целостности организма лежит принцип антагонистической регуляции функций (диссимиляция и ассимиляция, возбуждение и угнетение и пр.).

Во-вторых, вот что писал по этому поводу Донат Семенович Саркисов («Очерки истории общей патологии»): «Клиницист в своей повседневной практике чаще встречается с болезнями, являющимися результатом нарушения биологического равновесия в сторону усиления той или иной функции, причем эти состояния представляют и наибольшие трудности для лечения. Возможно, это обстоятельство следует объяснить тем, что сущность всех адаптационных реакций организма в принципе состоит в усилении интенсивности биологических процессов… Нам не известны случаи, когда бы на действие чрезвычайного раздражителя нормальный организм отвечал бы переходом в состояние функционального покоя и ослабления биосинтетических процессов. Впрочем, нельзя исключить, что «перекос» той или иной функции в сторону её усиления может возникнуть и на основе другого механизма, в связи с ослаблением тормозных влияний. В этом случае развитие, например, гипертонической болезни следует трактовать как срыв тормозных влияний, который произошёл вследствие их постоянного высокого напряжения, обусловленного необходимостью длительного уравновешивания различных возбуждающих влияний, интенсивной функциональной активности и др.».

Иван Петрович Павлов писал: «Всё совершенство жизни, всё тонкое соответствие с действительностью есть следствие тормозного процесса. И если вы отнимете эту половину нервного механизма, а оставите лишь одно раздражение, то станет хаос, который уничтожит всё совершенство жизни, всё соответствие животного с окружающим миром. Таким образом, надо признать как истинный закон жизни, подобно закону тяготения, что жизненная деятельность состоит из двух половин, из двух проявлений: из свободы, раздражения и из торможения, дисциплины, узды». Другими словами, мы существуем (в том числе, и во многом) благодаря тому, что в нашем организме непрерывно осуществляются процессы подавления, угнетения. Если по ходу болезни и лечения организм продолжает удовлетворительно функционировать, то, надо полагать, передислокация патологического процесса произошла оптимальная. Если организм движется к уничтожению, значит, произошло «злодейское подавление».

Выход из строя одного или нескольких элементов системы делает её менее гибкой, менее приспособленной и приспособляемой. Если же речь идёт о живом организме, то теоретически такое возможно лишь при хирургическом и подавляющем лечении фармпрепаратами. Помните «знаменитые» фразы врачей-аллопатов: «Необходимо “выключить” ваши яичники, щитовидную железу, секрецию желудка и т.д.»; «Зачем вам “бесполезный мешок” (то бишь матка, желчный пузырь) для вынашивания детей, камней и пр.?»?!

При более близком рассмотрении проблемы подавления в гомеопатии, в глаза бросается то, что врачи, критикующие действия своих коллег (например, «это назначение было сделано неправильно и привело не к выздоровлению, а подавлению болезни»), как правило, путают понятие о вариантах реакции организма на гомеопатические лекарства с сущностью принципиально разных подходов к лечению (Захаренков). Но это, понятно, далеко не одно и то же.

Безотказным и внушающим «священный трепет» приёмом стало приведение пространных цитат из работ С. Ганемана (в основном, из «Органона…»), с помощью которых «неправильных» гомеопатов обвиняют в антипатическом, подавляющем либо паллиативном лечении. На одном из Съездов гомеопатов Украины, во время разгоревшейся дискуссии по спорному вопросу, довелось услышать сакраментальные слова: «Пусть нас рассудит “Органон…”!». Надобно сказать, что в нём вовсе не упомянуто о подавлении болезни гомеопатическими лекарствами. С. Ганеман, неоднократно и ясно, говорил о подавлении, но аллопатическими препаратами или иными лечебными мероприятиями. Его многочисленные последователи тоже вполне определённо указывали на это.

Согласно Ганеману, исключив ургентную медицину, травматологию и хирургию, болезням противостоят следующие методы лечения:

1) антипатический, энантиопатический или паллиативный - метод, опирающийся на принцип Contraria contraribus curantur (см. «Органон», 6-е изд., §§23, 57-62, 69);

2) изопатический (принцип Equalia equalibus curantur) - см. примечание к §56;

3) гомеопатический (Similia similibus curantur);

4) аллопатический метод - термин, сформулированный и введенный в обиход С. Ганеманом для противопоставления гомеопатии («иной, чуждый болезненному состоянию», т.е., по своей сути «беспринципный» метод лечения). Примечание к §22: «Другим возможным, помимо этих двух (антипатического и гомеопатического), методом применения лекарств является аллопатический метод, при котором используются лекарства, не имеющие непосредственного патологического отношения к болезненному состоянию. Они не являются ни подобными, ни противоположными, и совершенно чужды симптомам заболевания. Врач, использующий этот метод, ведёт, как я уже показывал, безответственную, губительную игру с жизнью больного, применяя опасные сильнодействующие лекарства, действие которых неизвестно, которые выбраны на основе догадок и назначаются в больших и часто повторяющихся дозах».

Отсюда следует вполне закономерный вывод о том, что гомеопатическое лекарство не может действовать ни антипатически, ни паллиативно, ни, тем более, аллопатически. Оно действует только гомеопатически, т.е. присущим исключительно только ему способом.

Председатель Французского биотерапевтического общества, д-р Жулиан, назвал гомеопатию наивысшей формой биотерапии, подразумевая под этим метод лечения, который не угнетает жизненные процессы. Если это так, то какие могут быть вопросы?

Приведу рассуждения д-ра Аджита Кулкарни (Индия): «Гомеопатические лекарства не могут вызывать подавление. На пациента влияет много самых разнообразных сил. Не нужно все симптомы приписывать действию гомеопатии, особенно если прошло много времени от приёма лекарства. Гомеопатическое лекарство обладает динамическим влиянием, затухающим во времени, а истинное подавление может быть обусловлено лишь грубым аллопатическим вмешательством. Гомеопатия может быть неэффективной при неправильном выборе препарата, но подавить не может никогда.

Что касается вреда от гомеопатии, то он может быть обусловлен только обострением, если например, пациенту с низким уровнем жизненных сил и тяжёлой неизлечимой органической патологией начать давать конституциональное средство вместо патологического. Либо если у пациента появились симптомы лекарственного испытания, а препарат не был отменён».

По большому счёту, любое лечение теоретически может быть подавляющим, но иногда в подавлении есть нужда. Камень преткновения любой терапии - критерии эффективности лечения, включая качество жизни пациента, как после только что проведенного лечения, так и в отдалённой перспективе. Кроме того, современная жизнь наградила нас огромным количеством подавляющих факторов. К тому же, многие пациенты столь интенсивно лечатся не только гомеопатически (нередко умалчивают об этом), что разобраться, от чего произошло подавление, просто нереально.

Стоит упомянуть ещё об одном явлении, не столь уж редком среди врачей-гомеопатов, особенно начинающих. Речь идёт о боязни, что приём даже хорошо подобранного лекарства может привести лишь к подавлению имеющихся симптомов, и через какое-то время (иногда весьма отдалённое) у пациента проявит себя новая болезнь, ещё более тяжкая. Хочется ещё и ещё раз подчеркнуть важность примечания к §141 «Органона…» (6-е издание), где сказано об испытаниях лекарств самим врачом (а существует ли принципиальная разница между приёмами лекарств с целью испытания и в лечебных целях?): «Не нужно думать, что такие лёгкие недомогания, вызванные приёмом лекарств с целью их испытания, могут быть в основном вредными для здоровья. Напротив, опыт показывает, что организм испытателя становится в результате этих частых атак на его здоровье более приспособленным к подавлению всех внешних воздействий, враждебных для его конституции, и всех искусственных и естественных болезнетворных, пагубных факторов, и в результате умеренных экспериментов с лекарствами на самом себе становится более стойким, чтобы сопротивляться всему, что носит вредный характер. Его здоровье становится более устойчивым; он становится более сильным, как показывает опыт».

Так и подмывает воскликнуть: «Ганеман настолько “подавил” свой организм приёмом гомеопатических средств, которые он испытывал на себе (а это, простите, были не молоко дельфина или клюв красноголового орла, а глубоко действующие лекарства-полихресты), что сумел-таки дожить до 88 лет, сохранив полную ясность ума и рассудка?!».

И всё-таки, способна ли гомеопатия причинить вред? Да, может. Но каким образом? Именно благоговейный трепет перед местными симптомами и боязнь «подавить» их (большей частью, теоретическая, почерпнутая из книг, а не из жизни) могут стать действительно опасными для больного. Однажды мне пришлось выслушать рассказ пациентки о докторе-гомеопате, который долгое время убеждал её, что постепенно расползающаяся язва на участке кожи около носа (не вооруженным глазом было видно, что речь идет о базалиоме) – это «очень хорошо: болезнь выходит наружу, и подавлять её рентгеновской терапией не стоит». А когда процесс зашёл слишком далеко, последовал отказ от гомеопатического лечения (со стороны врача, конечно).

В заключение позвольте привести ещё одно высказывание Элизабет Хаббард: «Мы должны помнить, что подавление в любом виде загоняет болезнь внутрь, скрывает симпто-мы, блокирует естественный выход болезни. Всег¬да оставляйте золотой мостик для патологических проявлений заболевания, ибо только по этому пути оно может повернуть вспять. Болезнь подобна Минотавру в лабиринте. Тесей, симптом, должен найти путь обратно и выйти из лабиринта. Не обре¬зайте нить, ведущую к свободе!».

Лев Ландау, выдающийся советский физик-теоретик, как-то сказал: «Науки делятся на естественные, неестественные и противоестественные». Гомеопатия вполне может превратиться в «противоестественную» науку, так как мы можем договориться до того, что вместо известной фразы «Руки прочь от лекарства!» будем говорить «Руки прочь от больного!»

В качестве эпилога…

Платон (427-347 до н.э., древнегреческий философ, ученик Сократа, учитель Аристотеля): «…из всех видов очищения и укрепления тела наиболее предпочтительна гимнастика; на втором месте стоит колебательное движение при морских или иных поездках, если только они не приносят усталости; а третье место занимает такой род воздействий, который, правда, приносит пользу в случаях крайней необходимости, но в остальное время, безусловно, неприемлем для разумного человека: речь идёт о врачебном очищении тела силой лекарств. Если только недуг не представляет чрезвычайной опасности, не нужно дразнить его лекарствами. Дело в том, что строение любого недуга некоторым образом сходно с природой живого существа; между тем последняя устроена так, что должна пройти определённую последовательность жизненных сроков, причём как весь род в целом, так и каждое существо в отдельности имеет строго положенный ему предел времени, которого и достигает, если не вмешается сила необходимости… Таким же образом устроены и недуги, и потому обрывать их течение прежде положенного предела силой лекарств может лишь тот, кто хочет, чтобы из лёгких расстройств проистекли тяжёлые, а из немногих – бесчисленные. Следовательно, лучше руководить недугом с помощью упорядоченного образа жизни, насколько это позволяют нам обстоятельства, нежели дразнить его лекарствами, делая тем самым беду закоренелой» («Тимей»).

1. Ганеман С. Органон врачебного искусства / Пер. с английского А.В. Высочанского, О.А. Высочанской. - М.: Симилия, 1998.

2. Саркисов Д.С. Очерки истории общей патологии. - М.: Медицина, 1993.

3. Таранов П.С. Философия сорока пяти поколений. - М.: ООО «Фирма Издательство АСТ», 1998.

4. Hubbard E.W. Homeopathy as Art and Science. - Publisher: Beaconsfield, 1990.

Информация об авторе. Врач Александр Петрович Богачук – опытнейший специалист Киевского гомеопатического Центра им. Д.В. Попова. Автор многочисленных статей в журналах, сборниках Конгрессов и Съездов гомеопатов. Один из лучших переводчиков и редакторов профессиональной литературы в СНГ и Балтии. Автор семинаров, мастер-классов. E-mail: rumex09@gmail.com