Доктор Йост Кюнцли фон Фиммельсберг умер в воскресенье, 5 апреля 1992 года. Для меня большая честь говорить о человеке, которого очень любил. Около 14 лет назад я познакомился с доктором Кюнцли на лекции в Цюрихе, и эта встреча запечатлена в моей жизни. В то время я работал в педиатрическом отделении госпиталя г. Цюриха, и попросил работающего там старшего врача, чтобы он предоставил мне возможность гомеопатически курировать случаи, затруднительные для их традиционных лекарств. Он согласился из любопытства. Примечание: у меня были в то время лишь небольшие познания в гомеопатии. Но он был там, д-р Кюнцли, который доброжелательно и терпеливо выслушивал анамнезы и, затем, раздавал соответствующие советы в отношении выбора средств.

Результат: госпиталь не потерял ни одного из безнадёжных пациентов. Естественно, к большому удивлению работавшего там профессора, который ничего не знал о гомеопатическом лечении. Среди них были такие случаи: синдром Стивен-Джонсона, пурпура геморрагическая идиопатическая (в то время было общешвейцарское исследование детей с идиопатической пурпурой, которых лечили иммуноглобулинами и кортизоном; и, удивительным образом, были отдельные случаи во всей Швейцарии, излеченные гомеопатически). Было удивительно, что д-р Кюнцли рекомендовал мне, с моей небольшой информацией, такие средства, которые, почти с математической точностью, привели к успеху.

Но окончательный переход к гомеопатии произошёл, когда у моей жены, 12 лет назад, от кесарева сечения, развился сепсис с температурой 42?С. В местном госпитале предложили лечение кортизоном и тройной комбинацией антибиотиков. В отчаянии я позвонил д-ру Кюнцли, и попросил совета. Он кратко ответил: «Берите вашу жену домой, отмените ей все медикаменты, и ждите симптомов. Затем сообщите мне». Я стоял перед объединённым консилиумом врачей и профессоров, где все смотрели на меня как на убийцу, и осуждали. Нужно было заполнить обычный формуляр, чтобы вся ответственность за это намерение легла на меня, в случае, если с женой должно было что-то произойти; и для них было ясно, что наступит худшее: тогда мне смогли бы запретить врачебную деятельность. Но доверие к д-ру Кюнцли тем временем уже очень выросло, так, что я без колебания подписал, и мы, с помощью соседа, перенесли домой мою жену с высокой температурой, сильным ознобом, страданиями и присоединёнными трубками и бутылками. Новорожденного ребёнка нужно было вскармливать грудью, согласно совету д-ра Кюнцли, несмотря ни на что. Что теперь?! Я должен был ожидать симптомов. Но каких?! Мне повезло: со временем я наблюдал, что жена начинала кашлять всякий раз, когда я входил в комнату. Заметив это, я немедленно позвонил д-ру Кюнцли, который посоветовал давать ей Фосфор С30 (лишь позже я открыл в Репертории рубрику: «кашляет каждый раз, когда кто-то входит в комнату» - лишь с фосфором в ней). Мораль истории: на следующий день у супруги уже не было температуры. Через 2 дня я удалил дренажные трубки из раны и, на третий день, скобы. Когда, на третий день, моя жена лично позвонила в госпиталь и спросила, когда прийти, чтобы вернуть бутылки, то удивление там было велико. Другая женщина, которая была в госпитале с моей супругой, и у неё также был сепсис после кесарева сечения, позвонила спустя четыре недели к нам домой, плача и в отчаянии, так как она, несмотря на кортизон и антибиотики, ещё оставалась тяжело больной.

Тогда из половины Савла стал целый Павел (из противника каких-либо взглядов я превратился в их ярого защитника). Восхищение этим человеком, который доказал фактами, а не словами, действие гомеопатии, было безгранично. И, при этом, он был так скромен, так незаметен, так немногословен… Впервые посетив его лекцию, я серьёзно раздумывал, должен ли дальше их посещать, ведь он так мало сказал. Но затем, слава Богу, у меня было достаточно лет совместной работы с ним, чтобы узнать, что есть люди, которые лишь немногими словами могут сказать всё. Качествами, которые выражают действия д-ра Кюнцли, и которые я всегда встречал, были: скромность (у него была врождённая антипатия к самопредставлению и культу личности; дух критики (ничего не принимал и не передавал дальше, пока он сам многократно не проверил); осторожность (первая заповедь - не навредить пациенту); терпение (никогда, за много лет, несмотря на множество моих вопросов и призывов о помощи, я не заметил у него нетерпения; и его план лечения выражал терпение - ничего изнурительного, без быстрой смены средств, а спокойно дожидаться результатов и наблюдать; реализм (он был реалистом, связанным с практикой; а многие курсы теперь излагают «возбуждающие» вещи, «лекарства в малых дозах», и я пережил это в традиционной медицине; чем реже было заболевание, которое распознавал кандидат, тем выше счёт. Д-р Кюнцли делал это наоборот: он хотел обучить практиков и, поэтому, концентрировался в своём учении на частое и нормальное, чтобы после двухлетнего курса можно было начать практиковать); бескорыстие (его курсы и лекции были самыми дешёвыми во всём мире); большая доброта была почвой для вышеупомянутых качеств.

Его дело нужно принимать сейчас. Это дело лежит перед нами как поле из злаков в августе, полное золотых колосьев готового урожая. Это теперь наше дело - тщательно собрать зёрна и переработать для хорошего хлеба. Ведь д-р Кюнцли привёл классическую гомеопатию, путём невероятного рабочего усилия, к небывалому уровню. Он взял Ганемана как исходный пункт своей деятельности. И Органон искусства врачевания был всю его жизнь основой для него. Он, день за днём, критически проверял содержание в своей практике. В 1990 г. он так высказался перед собранием швейцарского общества врачей-гомеопатов: «Теория гомеопатии, это – Органон, не так ли?! Он стал первой теорией гомеопатии приблизительно 200 лет назад. Органон выдержал 6 изданий, последнее - после смерти автора. Ганеман сам ещё его завершил, но он не был напечатан при его жизни. Поэтому сегодня нельзя исходить из IV издания, и говорить: «Ах, здесь Ганеман применил, снижающуюся фармакополлаксию», - сперва высокие потенции, затем низкие и ещё ниже, – это нельзя больше делать. Это делал Ганеман в течение некоторого времени, но он это оставил. Этот метод он шлифовал всю жизнь, и просто о VI издании нет речи. Поэтому это тот метод, на который мы опираемся в Цюрихе».

Можно сказать, что он возродил определённый Ганеман-ренессанс, как сам об этом однажды написал. Он также осознал границы Органона (ясно, что даже такой необыкновенный человек, как Ганеман, не мог за свою жизнь всё открыть). Однажды он нам сказал: «Не следует относить старых авторов к предсказателям: гомеопатия – это что-то живое, которое должно развиваться дальше». Им был дан и плавный переход к Кенту. Благодаря своему учителю, Пьеру Шмидту, он пришёл к знанию необъятных трудов Кента, - философии гомеопатии и реперторизации. Он возобновил и подверг критической проверке труд трёх этих Мастеров (Ганеман-Кент-Шмидт). Следует ещё раз упомянуть, что у д-ра Кюнцли «критически» означало прочитанное применить на практике. То, что много раз оказалось пригодным, подтверждал, что не подтверждено, - откладывал в сторону.

Д-р Кюнцли сказал: «…но я базируюсь точно на строении Органона и, несомненно, также на «философии» Кента, так как Кент строил свои Лекции согласно Органона. Он раскрыл Органон и прочёл в нём параграф, потом дал толкование этого параграфа… Итак, это зиждется совершенно точно на Органоне. Поэтому можно многое, что содержит философия Кента, применять ещё и сегодня. В нём есть главы, которые действительно… вечно сохранят свою силу. Даже если вы их прочтёте через тысячу лет, это будет также действенно, как и сегодня. И эти главы мы сохранили в Цюрихе…». Тем самым, в течение четырёх десятилетий, возник дистиллат из большого объёма практически испытанной гомеопатической литературы. Вследствие этого, Цюрих при Кюнцли стал маяком европейской и мировой гомеопатии.

Не забыть сцену на Конгрессе Лиги в Афинах (1988), когда мастер Ортега, желая подтвердить цитату из Органона, и подошёл к д-ру Кюнцли, чтобы найти поддержку, и как велико было его облегчение, когда тот согласился с южноамериканским мастером. Он долго не раздумывал, к кому идти; было ясно, что д-р Кюнцли - наивысший авторитет; …или когда тяжелобольной гомеопат из Индии позвал д-ра Кюнцли (среди 400 присутствующих врачей), чтобы он оказал ему помощь;… или огромная корреспонденция со всего мира, с вопросами многих коллег (медицинского, фармакологического или личного характера). Его рецензии были в важных произведениях. Он отвечал на статьи автору лично, с разъясняющими указаниями.

Чистота учения стала для него жизненной задачей. Прежде всего, в наше время, когда много молодых врачей-гомеопатов ошибались в поиске «красной нити», он стал гарантом, хранителем и учителем чистого знания гомеопатического искусства врачевания.

Отчего мы мирились со многими часами поездок на поездах и автомобилях, чтобы приехать на его лекцию и, позже, на консультации? Так как чувствовали, что там светилось самое сильное пламя знания. Длительное изучение и исследование Кюнцли подтвердило, в основном, VI издание Органона, в его полном объёме, а также следующие главы философии гомеопатии Кента:

Шкала высоких потенций Кента

Д-р Кюнцли предлагал больных различной тяжести для изучения техники постановки вопросов. И сказал по этому поводу следующее: «…При приёме больного существуют разные и очень важные правила, на которые следует обращать внимание: при опросе пациента следует избегать 5 видов вопросов – нельзя ставить прямые вопросы; не задавать вопросы, содержащие в себе ответ; гражданские вопросы; вопросы на которые можно ответить «да» или «нет»; и не следует ставить вопросы, которые пациент совсем не понимает, с какимлибо специально-техническим оборотом речи, не правда ли.… Это - вещи, которые следует соблюдать, которые нужно изучать. Если так слушать эти семинары, как здесь непосредственно опрашивают, – это отвратительно. Итак, здесь вы можете всё выспросить у пациента и ему внушить. Это нужно делать очень осторожно, и очень осторожно вынимать сведения из пациента. Приём больного – это очень важное дело».

Значение симптомов

Гомеопатическая аггравация (субъективное преувеличение симптомов болезни). Прогноз по реакции на первую дозу. По этому поводу д-р Кюнцли писал: «…Это теперь очень, очень замечательная глава, возможно, самое прекрасное во всей философии Кента пребывает внутри. Здесь 12 реакций, костяк, которые нельзя лечить домашними средствами… …Вторая пропись выражена в философии Кента не так хорошо. Кент, я полагаю, сам где-то это добавил. Поэтому я обработал чуть-чуть яснее редакцию тогда в Цюрихе, для Цюриха». Эти главы составили ядро его лекций в Цюрихе. Однако, он был не со всем согласен у Кента: первые главы философии, о более философских аспектах, он не упоминал в своих лекциях никогда, так как, прежде всего, хотел обсуждать практическую точку зрения на правильное лечение.

Д-р Кюнцли был очень рассудительным. Он относился к «учёным» гомеопатам - тем, кто держатся и борются в смысле Ганемана, исключительно на наблюдениях и фактах, чтобы гомеопатию приняли в круг «серьёзных наук». Это может произойти, лишь если заниматься чётко чисто терапией, свободной от всех суеверий и умозрений.

Он был также не согласен с преувеличенным значением, которое приписывали симптомам души и сознания в философии гомеопатии. Он создал (опираясь на §153, последние труды Кента в «малых письмах», и на свой продолжительный опыт) новую иерархическую схему, причём: 1) бросающиеся в глаза особые симптомы, следующие от: 2) хорошо наблюдаемых душевно-нравственных симптомов, и 3) общих симптомов. Если существует чёткая этиология, местные боли и, если при этом есть что-то бросающееся в глаза, то их относят к первой категории. Он часто жаловался на то, как сегодня общую тенденцию теряют в психологических дебрях, и, при этом, упускают главное в случае заболевания. В связи с этим он высказал следующее: «…Относительно ценности душевно-нравственных симптомов распространено ошибочное мнение. Многие считают нравственные симптомы самыми важными, причём Ганеман называл самыми важными особенно бросающиеся в глаза симптомы. Душевно-нравственные симптомы ни в коем случае не являются важнейшими симптомами, а они иногда немного значат, как пёрышко на весах». Послушайте, как Ганеман выражался. В Органоне он в начале говорил о душевно-нравственных заболеваниях, а затем, в §211 сказал: «… Это до такой степени справедливо, что часто душевное состояние больного определяет гомеопатический выбор лечебного средства, будучи без сомнения характерным симптомом, часто реагирует высыпанием, как признак определённой особенности, который может остаться скрытым среди других от наблюдающего врача…». Это часто сыпь! В случае если вы сомневаетесь, и думаете, например, что это могли бы быть Sulphur либо Nux vomica. Но душевно-нравственные состояния у обоих средств очень различны: тогда высыпание даёт как раз душевное состояние, либо для серы, либо для рвотного ореха. Это даёт последний толчок! Когда последнее вы видите у пациента, как вы оцениваете его душевное состояние? Является он меланхоликом, или он флегматичен и т.д. На основании этого вы решаетесь, вероятно, на одно средство, которое не соответствует этому душевному состоянию, и упускаете другое. Итак, состояние духа не соответствует абсолютно высшей точке. Это вы должны себе непременно заметить! Если вы примете душевное состояние за самое важное, есть опасность, что вы навязываете совершенно обычные душевно-нравственные симптомы, а с ними, - и реперторизацию. Эту ошибку совершают часто: просто многие симптомы духа составляют на компьютере или вручную; затем, по этим симптомам определяют средство, не обращая внимания на другие симптомы. Это происходит совсем рядом, таким образом вы не найдёте подделки! Так не пойдёт! Душевно-нравственные симптомы занимают лишь второе место…».

В течение многих лет он трудился лишь над ясностью теории и практики в гомеопатии, на многолетних курсах в городе Галлен, затем во Франкфурте, далее в Шпикероог. Кроме того, во многих местах, которые мы совсем даже не знали. Некоторые случайные примеры: курс в Бад Брюкенау; доклад в 1982 г. в больнице Мюнхен-Харлахинг; разбор пациентов, около 1980 г., в Вайденкаме; его последний курс был в апреле 1991 г. в Австрии. Публикации в AHZ с 1954 г., в КН - с 1958 г., и в Немецком Журнале - с 1982 г. В 1985 г., на своём 70-летии, он определил, что значит гомеопатическая школа: «Если есть определённое число учеников, которые делают точно также, соответственно стараются, приблизиться к идеалу мастера, и, должны быть обоюдный стимул и помощь, чтобы иметь контакт с учителем, и чтобы ученики поддерживали друг с другом контакты». Следует вывод, что он, с 1986 года, параллельно приезжал на лекцию в Цюрих (дважды в неделю), чтобы проводить коллоквиум, и это продолжалось до 1991 года. В рамках этого коллоквиума коллеги из Швейцарии, Германии и Австрии докладывали трудные случаи, которые затем решали с помощью д-ра Кюнцли. Этот коллоквиум продолжает теперь его завет. Благодаря лекциям, и, прежде всего, благодаря коллоквиуму, мы смогли глубже знакомиться с его принципом работы. При этом обрели чрезвычайные знания, решительные мысли и сведения из человеческого сердца этого великого мастера. В рамках этого коллоквиума был достигнут кульминационный пункт в согласии классической гомеопатии. Но, к сожалению, нам не хватает д-ра Кюнцли, мы остановились на полпути, так как он нам ещё многое сообщил бы.

Реперторизация была для него важным инструментом, и он распространял её в Европе посредством бесчисленных курсов. Благодаря повторявшимся практическим наблюдениям, он узнал, что симптомы испытаний лекарственных средств Ганемана имели ещё и огромное значение для клиники. Для того, чтобы предоставить их в распоряжение практикующих гомеопатов, он, почти за 40 лет работы, вносил симптом за симптомом из этих проверок в реперторий Кента, который до сегодняшнего дня содержал только клинически проверенные симптомы. Из собственной практики могу подтвердить, что именно дополнения этих симптомов Ганемана крайне ценны, и мною уже практически испытаны.

Едва прошёл год с появления генерального репертория, и уже в плане стояло что-то новое: интеграция реперториев Богера-Бёнингхаузена и Кента. Деликатная работа, если подумать, как различно построены два издания. Всётаки в репертории Бёнингхаузена сокрыто много сокровищ, которые непременно нужно сделать доступными. Так выразился д-р Кюнцли в 1990 году по поводу этого намерения: «… мы сейчас говорим о том, чтобы внедрить реперторий Бёнингхаузена-Богера в Кента, реперторий Бёнингханзена-Богера содержит ещё много средств, а именно, во второй и третьей степени, которых нет у Кента; и я заметил, что Бёнингхаузен-Богер подходит специально для наших европейских условий, так как здесь есть прекрасные симптомы, которых нет ещё у Кента, прекрасные средства, и в рабочей группе из 40 человек, мы осваиваем теперь всё, у каждого однадве главы, он осваивает её, затем высказывается и исправляет – итак, это должен быть суперсправочник! Но это требует многих лет! И после этого, если всё будет готово, мы намереваемся произвести «корректировку и сложение» Богера; изучив издания Зива Рама, Бёрике, Фатака, могу им кое-что раскрыть: я видел, что все уже «побывали» у Бёнингхаузена-Богера!. Всё в Бёрике, всё у Фатака, - всё взято у Бёнингхаузена-Богера! Но это потребует много работы. Лучшая идея была найдена, мы начали из самого трудного! Но пройдёт много лет, не думаете ли вы: я подожду с покупкой моего справочника, потом появится что-то получше. Это продлится ещё много, много лет, до тех пор, пока это не свершится…». Сорок коллег из Германии, Австрии и Швейцарии прибыли в 1991 г. в Галлен, и, под его руководством, обсуждали глава за главой, какие рубрики из Богера относятся к каким местам из Кента. Лишь человек с опытом Кюнцли смог довести такое сложное предприятие до успешного завершения. Временами он работал с нами по 10 часов. Эта работа и сейчас происходит. Ведь его целью было создать супер-справочник в смысле синтеза для всех глав. Надеемся, что его желание с годами осуществится.

Реализации сокровенного желания д-ра Кюнцли - создания гомеопатической поликлиники и клиники, он не смог увидеть.

В последние годы его болезни я был с ним особенно близок и имел возможность говорить с ним о развитии гомеопатии в Европе в последние годы… Несмотря на свою болезнь, он работал практически до конца, около двух часов ежедневно, в библиотеке Пьера Шмидта, которая, в соответствии с его желанием, прибыла в Галлен. Он заказал большую часть имеющихся книг в картотеке, и до конца своей жизни был этим занят.

Подводя итог, я хотел бы прочесть письмо, ответ немецкому коллеге, который приглашал его представлять труд, которому посвящена вся жизнь: «… Вы пишете, что я ввёл на германоязычную территорию реперторизацию. Этого не знал никто. Реперторизация притянула за собой и другие вещи: лучшую технику сбора анамнеза, ценность симптомов, более точные, лучшие назначения дозировок; анкетуанамнез по Кенту. Также ещё кое-что до этого не было известно. После этого появились также и другие, со своими личными анкетами. Здесь снова преувеличили, техника анкетирования не должна никогда становится схематичной: когда бы первые курсы по теории гомеопатии не читали. Курсы прежнего вида состояли почти исключительно из лекарственных средств и казуистики; тут и там - философский доклад, или попытка приравнивания гомеопатии к царившему тогда модному течению. Я считаю, что ввёл всё же значительное возрождение Ганемана. Так, пренебрежительные изречения типа «Ганеман этого ещё не знал» или «Здесь он ошибался» или «У него не было точных данных для этого» и т.п., слышны сегодня всётаки реже. Когда я был молод, такие изречения были сплошь и рядом. Сегодня снова серьёзно принимают наблюдения и результаты исследований Ганемана, и с полным основанием. Всё это является ещё и сегодня моей главной областью деятельности…».

К этому можно добавить: вместе со своим учителем Пьером Шмидтом, Кюнцли нёс знания Кента в Европу, и распространил на континент. Я думаю, можно по праву сказать: благодаря деятельности этих двух врачей, гомеопатия полностью изменилась в Европе. Благодаря Кюнцли с точностью выполнены 4 больших перевода: теория Кента, вместе с Пьером Шмидтом (на французский язык, и около десяти лет тому назад – на английский язык), – вместе со своим другом Алленом Науде; он заботился о том, чтобы оба основополагающих теоретических труда гомеопатии были на трёх языках (английском, французском и немецком), и пребывали в распоряжении как точное руководство к действию в гомеопатической практике.

Едва ли ещё какой-либо врач в истории гомеопатии обращал, наряду с субъективными симптомами пациента, такое пристальное внимание на объективные признаки, в такой степени, как Кюнцли. Гомеопат должен быть тщательным наблюдателем своего пациента, каким должен быть гомеопатический ветеринар для животных, - он всегда это подчёркивал. Он нашёл много важных новых симптомов, соответственно, впервые распознал и описал их значение, и какие средства клинически оправданы к относящимся симптомам. Благодаря тщательным наблюдениям единичных случаев, он смог поднять значительное количество этих объективных симптомов пациентов в ранг поразительных, особенных, своеобразных, по §153 Органона.

Например: Arcus senilis - старческая дуга у молодых людей; «географический» язык; мигрирующая локализация бородавок; конституциональные признаки цвета волос и глаз. Это лишь несколько известных из длинного, длинного списка распознанных им объективных причин для выбора лекарства.

Он начал возрождение теории хронических болезней Ганемана. Так, он изобразил картину Сикоза, и представил современную, крайне тщательно ориентированную интерпретацию теории Псоры Ганемана. Снова и снова он указывал на то, что термин «миазм» С. Ганемана ничего другого не значит, как просто «заражение возбудителем инфекции» - совершенно в традиционном медицинском смысле. Для Кюнцли псора – с большой вероятностью, - хроническая инфекция вследствие повсеместного распространённого вируса из ряда ретровирусов, герпетического или похожих вирусов. Он обнаружил, что Ганеман рассматривал как первичное поражение Псорой не только известную чесотку, а также сегодня широко распространенный молочный струп. Как доказательство он обычно цитировал первый том «Хронических болезней», страница 42: «… псора, от которой чесоточная сыпь и её другие формы, струп, молочный струп и лишай и т.п., лишь предвещающие признаки внутреннего чрезвычайного заболевания всего организма, только такие же замещающие успокаивающие внешне местные симптомы…».

К проведённому им расширению понятия Сикоза Кюнцли пояснял: «Я основывался при этом, прежде всего, на труды Кента и Аллена. Г. Аллен был профессором-дерматологом в колледже в Чикаго, вместе с Дж.Т. Кентом. Дж.Г. Аллен описал в большом труде «псору, псевдопсору и сикоз»; здесь он привёл чудесные примеры, здесь развита вся теория сикоза полностью. У Ганемана мы многого ещё не находим, он хотел это также развивать, но умер. В одном из писем он писал: «Я хотел бы также выделить в сикозе точную симптоматологию, как для псоры!». Но это тогда больше не стало возможным. При переводе VI-го издания Органона в 1947/48 годах мы открыли, согласно его высказыванию, Q-потенции. До сегодняшнего дня лишь Кюнцли осталвася во всём мире одним из немногих учителей гомеопатии, который обучал приготовлению и обработке Q-потенций по VI изданию Органона (что описал в статье «Die Quinquagintamillesimalpotenzen» в журнале «Zeitschrift fur klassische Homoopathie» в 1960 году).

Специальностью Кюнцли и, вероятно, его огромным достижением в гомеопатии, являются тысячи комментариев, которые он давал в течение многих лет к отдельным рубрикам репертория Кента, много или мало пригодных в качестве опор для выбора лекарственных средств, совершенных или нет. Итак, он чрезвычайно улучшил технику реперторизации, и поднял её на чрезвычайно высокую ступень. Благодаря этому, ему одновременно удалось классифицировать многочисленные признаки и симптомы: бросающиеся в глаза, особенные, своеобразные признаки и симптомы (в смысле §153 Органона); эта классификация действенна и сегодня, не утратив своего значения для большинства случаев болезни.

Многими своими указаниями по технике приёма больных и реперторизации, д-р Кюнцли способствовал тому, чтобы поднять точность выбора лекарственных средств практически до идеальной, чтобы достичь гомеопатического излечения хронических болезней чаще и на практике: не давать пациенту одну за другой изменяющиеся Similia, «зиг-загом», а действительно дать излечивающий Simillimum на протяжении долгого периода.

Урожай чрезвычайно велик. Будем ли мы способны его убрать? Др. Кюнцли смотрит сейчас на нас из духовного мира с улыбкой радости и благодарности за каждое зерно, которое мы с любовью соберём.

Dario Spinedi, VIA AL PARCO 21, CH-6644 ORSELINA

N.B. По просьбе доктора Д. Спинеди мы исключили анализ и отзыв д-ра Й. Кюнцли о самой рекламируемой в последние десятилетия европейской академии гомеопатии, работа которой «помогает» утратить путеводную нить истинной гомеопатии.

Информация об авторе. Доктор Дарио Спинеди – выдающийся европейский гомеопат, ученик и наследник традиций д-ра Йоста Кюнцли. Блестящий и скромный практик, разноплановый лектор, честнейший человек и многодетный отец. Он трудится без устали в своей клинике, с раннего утра и до ночи. В ней - пациенты из многих стран, даже самых отдалённых. График его лекций и семинаров расписан на годы (Армения, Индия, Германия, Италия, Россия, Турция, Швейцария). E-mail: dario.spinedi@bluewin.ch