Гомеопатии часто делают упрёк, что она столь серьёзную и важную науку. Как медицина, старается передать в руки невежественной публики, в руки «профанов», как любят выражаться гг. врачи, - вообще старается превратить её в какую-то «домашнюю медицину», для которой не нужны знания ни физиологии, ни патологии, ни анатомии, ни вообще всей той массы отдельных научных отраслей, из которых слагается современная так наз. «научная» медицина. Для гомеопатии, говорят, достаточно коротенького лечебничка, в котором перечислены разные лекарства и те болезненные симптомы, при которых эти лекарства должны быть целебны, почему такими лечебничками может пользоваться с одинаковым успехом всякий, лишь умеющий читать, хотя бы и не обладающий специальными знаниями. Отсюда и название таких лечебников «домашними». Подобный упрёк делают гомеопатии не только противники ея, врачи алло-паты, но и некоторые гомеопаты, усматривающие в популяризации гомеопатической медицины «попытки передать гомеопатию в руки неимеющих понятия об анатомии и физиологии сельских грамотеев для безконтрольного применения в интересах – злосчастного крестьянина» и своих, конечно.

Но так ли это?

Самого поверхностного взгляда на дело достаточно, чтобы видеть всю неосновательность и беспочвенность таких упрёков. Всякому, кто хотя немного знаком с гомеопатией, хорошо известно, что для теоретического и практического изучения и разработки гомеопатического учения нужны обширные научные познания, ни чуть ни меньшие, а даже ещё большие, нежели для врача аллопата. Лучшим доказательством этого может служить хотя бы то обстоятельство, что практичные американцы, которые, исповедуя свой принцип «время-деньги» умудрились сократить время для изучения медицинских наук до 3-х и даже 2-х лет, для гомеопатии должны были делать исключение: курсы в гомеопатических медицинских школах были установлены сначала в 3 года, зачем 4 года, а теперь доведены до 5 лет, как и на наших европейских медицинских факультетах. Очевидно знание всех отдельных научных отраслей современной медицины, благодаря которым и пришлось в значительной степени расширить курсы, было признано американскими гомеопатами неотложно необходимым.

Далее, для того, чтобы составить хотя краткий, но толковый и полезный домашний ле-чебник, нужны опять таки обширные и серьёзные медицинские познания всесторонне образованного врача. Правда, теперь такие лечебники могут быть компилированы. Но и для компиляции нужны во 1) солидные знания, чтобы компиляция вышла удачной и практичной во 2) нужны были те основные труды и сочинения, из которых уже можно делать компиляции, а эти основные труды не могли быть созданы профанами.

Таким образом обвинение, что гомеопатия есть нечто, приравнивающееся домашней медицине, совершенно неосновательно. Если же в гомеопатии имеется масса книжек популярного содержания, масса различных «домашних лечебников», преобладающих даже над количеством книг. Доступных лишь учёным специалистам, если гомеопатическое лечение стараются сделать доступным «профанам» и оно практикуется ими (и, заметим, кстати практикуется довольно удачно, особенно в разных захолустьях чуть ли не на равнее с врачами), то всё это зависит вовсе не от низкого научного уровня гомеопатии, а от того, что гомеопатия с момента своего возникновения, поставила себе целью популяризацию медицинских знаний и делает это и до сих пор и при том весьма успешно. Но можно ли это ставить ей в вину?

В глубокой древности наука, в том числе и медицина, составляла достояние лишь весьма ограниченного круга людей, которые пользовались этим своим преимуществом для чисто личных целей, чтобы иметь влияние на массу, лишённую этих знаний. Но давно уже эта привилегия немногих избранных потеряна ими, наука стала достоянием всякого желающе-го. Тем не менее обладатели научных знаний долго не хотели отказаться от своих стародавних привилегий и некоторые стараются защищать их ещё и в наши дни от посягательств непосвящённых, презрительно именуемых «профанами». С этою целью напр. во время оно медики писали свои сочинения на латинском языке, не понятном для людей неучёных. Сто лет назад Ганеман был одним из немногих медиков, отрицавших необходимость мёртвого латинского языка и писавших на живых языках своей страны. Но Ганеман пошёл ещё дальше, он понёс медицинские сведения в толпу, начал писать о медицине для «профанов», чем и вызвал против себя взрыв негодования гг. специалистов. Это негодование усугублялось в особенности ещё тем, что он не только посвящал «профанов» в медицину, но даже знакомил их о слабыми и отрицательными сторонами ея. Но – времена меняются. И в настоящее время популяризация медицинских сведений не только получила распространение, но даже признана крайне необходимой, и в этом отношении наши противники и хулители – аллопаты стали делать тоже, что делали уже сто лет гомеопаты. Они начали издавать популярные лечебники, брошюры, читать лекции по медицинским вопросам и даже издавать популярно-медицинские журналы. И никто их не упрекает за эту «профанацию» науки, никто им не говорит теперь, что они низводят науку до степени «домашней» медицины. Это явление (популяризацию медицины) выдвинул, как необходимость хода человеческого прогресса, человеческой культуры, и вина гомеопатии заключается только в том, что она находилась в этом прогрессивном движении впереди и поэтому первая должна была испытать на себе силу ударов человеческих косности и противодействия прогрессу.

Но если мы посмотрим теперь, как выполняют задачу популяризации господствующая медицинская школа, аллопатическая и школа гомеопатическая, то мы увидим здесь огромную разницу между той и другой.

Аллопатия, популяризируя медицинские сведения, старается сообщать только то, что она имеет положительного и хорошего, тщательно скрывая свои прорехи. Вот почему, когда явился смельчак в лице Вересаева, осмелившийся показать публике, «профанам», эти прорехи, то этот поступок вывал такой-же взрыв негодования, как и известные письма Ганемана о медицине в медиках его времени. Врачи-профессионалы стараются сохранить своё привилегированное положение и веру в свои чудодейственные познания во что бы ни стало, из боязни потерять свою власть, лишиться своего влияния. Уступая влиянию времени, они начали теперь популяризировать свою науку, но, вследствие вышеуказанных причин, популяризация эта выходит какая то однобокая. Публике сообщаются сведения по гигиене, диэтетике, анатомии, физиологии, излагают учение о бактериях и причинах возникновения болезней, в популярно-медицинских журналах пишут о законе Мальтуса, о современной нервности и т.п. Но вопроса о терапии, самого слабого места современной медицины, вообще стараются по возможности избегать. Иной врач не прочь порисоваться своим нигилизмом в этом отношении, сообщить о том, что большинство болезней проходят сами собою и пичканье лекарствами по меньшей мере совершенно излишне, но это нисколько не мешает ему, если не самому назначать, то поддерживать «учёную» репутацию сотоварищей, прописывающих, против всех правил своей «науки», аршинные рецепты всякой всячины, в которых главенствующую роль обыкновенно играют новейшие средства с никому неведомыми физиологическим и терапевтическим действиями.

Хотя терапия (лечение болезней) наиболее интересна и важна для публики, но она на столько слаба и неудовлетворительна в современной медицине, что излагая её в течение 6 лет фельдшерам, врачи получают в них для себя таких помощников, для характеристики отрицательных качеств которых они не могут подобрать достаточно сильных выражений, считая их лишь «злом», с которым врач принужден всячески бороться. Какой-же может быть вопрос о популяризации подобной «науки»? А насколько овладевают этой «наукой» сами специалисты-врачи и насколько она бывает полезна для пациентов в руках даже дипломированных врачей, достаточно рисует книга Вересаева. Вследствие этой запутанности и неопределённости внутренней терапии, врачи-аллопаты и увлекаются так хирургическим лечением, где худо-ли хорошо-ли, но врач ясно видит, что он получает от своего вмешательства, почему эта отрасль и прогрессирует.

Если мы обратимся к популяризации медицины гомеопатией мы видим совершенно иную картину. Благодаря определённости показаний для применения гомеопатических средств, каждый, пользующийся популярным гомеопатическим лечебником, легко и с достаточною уверенностью может назначать эти средства в подходящих случаях и убеждаться в их полезности или бесполезности. Так как эти лекарства безвредны, то он не рискует повредить себе или своему ближнему при неправильном назначении лекарства, что ему всегда грозит при пользовании по аллопатическому методу сильнодействующими лекарствами. Правда, и для постановки диагноза и для правильного назначения лекарств, особенно в случаях сложных, запутанных или серьёзных, необходимы знания специалиста, и чем обширнее эти знания, тем лучше для больного, но и в руки неспециалиста, лица с познаниями много ниже фельдшерских, гомеопатия даёт нечто и это нечто на столько значительно, что, как мы знаем из опыта, подобные «любители» довольно скоро на столько осваиваются с этим способом лечения, что могут лечить до-вольно уверенно и успешно большое число болезненных случаев, почему и делаются горячими поклонниками гомеопатии. Ничего подобного не замечаем мы среди лиц, пользующихся популярными аллопатическими лечебниками, и это лучшее доказательство преимущества не только наших популярных лечебников и нашей популяризации, но и нашей медицинской системы, как науки.